— Я… я на нее просто наткнулась… У меня упала сумка, я стала ее искать и рукой попала прямо в кровь…
Пухлые губки затряслись, а васильковые глазки заморгали, и то и другое ничего хорошего не предвещало. Кажется, главная свидетельница серьезно собралась зареветь, а это в планы Рогова не входило.
— Виктория Васильевна, крепитесь, — суровым тоном призвал ее к порядку Рогов, — я знаю, что вы потрясены случившимся, но от вас сейчас так много зависит. Соберите, пожалуйста, все ваше мужество.
Замечание подействовало: Пышечка вздрогнула и подобрала губки, быстро соорудив из них бантик.
— Я… я понимаю. Спрашивайте дальше, я постараюсь быть внимательной и объективной.
«Как же, как же, дождешься от вашей сестры объективности», — подумал Рогов и осведомился уже вслух:
— Можно узнать, как вы здесь оказались?
— Я пришла на показ мод, — пробормотала госпожа Мещерякова и почему-то потупилась.
— Ну а за кулисами что делали? — Рогов исподлобья внимательно наблюдал за свидетельницей, проявляющей явные признаки нервозности. А такое ее поведение могло быть либо следствием недавнего потрясения, либо чего-нибудь похуже. Например, диктоваться желанием что-нибудь скрыть.
— За кулисами? — переспросила она и замолчала. Вид у нее был такой, словно она на полном ходу влетела в стенку. — А за кулисами, за кулисами… я там просто гуляла, — быстро закончила она.
— Не совсем обычное место для прогулок, — оценил Рогов.
Женщина растерялась и пробормотала совершенно потерянно:
— Ну… Показ все не начинался и не начинался… Мне стало скучно, и я решила посмотреть, что происходит за кулисами.
— Очень любопытно. Когда вы приходите в Большой театр на «Лебединое озеро», к примеру, то во время антракта тоже гуляете за кулисами? — поупражнялся в риторике Рогов, решивший, что эту следопытку нужно непременно взять на заметку, и продолжил:
— Значит, вы уронили сумочку… Как это произошло?
— Там было очень темно, я обо что-то споткнулась… А потом, потом… — она опять заволновалась и шумно задышала, — потом я стала шарить по полу и…
— Значит, там было темно, — уточнил Рогов, — и вы ничего не видели?
— Нет, ничего, — горестно согласилась Пышечка, — только еще раньше мне показалось, вроде был какой-то шорох. Все…
— А потом?
— А потом я закричала, включили свет, и сразу все сбежались.
Рогов понял, что сегодня ему от нее больше ничего не добиться, и все-таки не удержался, полюбопытствовал:
— Когда свет загорелся, вы случайно нож поблизости не заметили?
— Нет, ножа не было, это точно, — она замотала головой.
Рогов поблагодарил дамочку за информацию и уведомил о том, что им еще не однажды придется встретиться, чтобы обсудить увиденное ею за кулисами. Ее это не обрадовало, как и в девяноста девяти процентах подобных случаев — Вы меня отпускаете? Я могу идти? — засуетилась она.
— Разумеется, — заверил Рогов, — только прежде мы запишем ваши координаты. Ну, домашний адрес, телефон и прочее.
Когда формальности уладились. Пышечка проворно засеменила к подружке, настороженная головка которой в продолжение всей беседы, точно флюгер в безветренную погоду, указывала в их направлении.
Глава 4.
ОДНА ЗА ВСЕХ И ВСЕ ЗА ОДНУ!
— Боже милостивый, ну и дела! — произнесла Викуля, усевшись в машину.
— Да уж, довольно неожиданная концовка, — поддакнула ей Мура.
Викуля повернулась и метнула в подружку сердитым взглядом:
— Все ты со своей психической атакой! А меня теперь по судам да следствиям затаскают!
Мура чуть не задохнулась от праведного гнева:
— Ну наконец-то выяснилось, кто тут главная сволочь! Мура, оказывается! Вот она, благодарность! Я, как последняя идиотка, бросаю работу над рукописью и сломя голову несусь спасать ее паршивое семейное счастье — и вот что я слышу! Ну, спасибо, спасибо…
В Мурином монологе было столько патетики, что впору позавидовать королю Лиру.
Неудивительно, что Викуля сама не заметила, как перешла на оправдательно-извинительный тон:
— Ты не сердись, конечно, но… А чего ж ты за кулисы полезла?
— Чтоб ты знала, я полезла не за кулисы, а всего лишь прошла в подсобные помещения. Там есть сбоку маленькая дверца, которая выходит в коридор, а в коридоре тоже — дверцы, дверцы…
— А там ты что забыла?
— Что-что… — Мура вздохнула и честно призналась:
— А черт его знает, чего меня туда понесло… Так, решила поднять боевой дух. Хотела поближе посмотреть на твою роковую разлучницу. Ты-то зачем на сцену поперлась?
— А я за тобой. Только никакой дверцы я там не увидела, там была темнотища жуткая.
— Да? — удивилась Мура. — Странно, а когда я проходила, там горел свет.
Подружки переглянулись и прикусили языки. Вика не сразу завела машину, потому что в нервном возбуждении пару раз слишком рано бросала сцепление. Потом так нажала на газ, что двигатель отчаянно взревел.
Разумеется, Мура не была бы Мурой, если бы удержалась от замечания:
— Ты уверена, что у тебя удостоверение на управление автомобилем? Может, тебя все-таки учили водить самолет? Кстати, куда мы летим?
— К черту на рога, — огрызнулась Вика.
— Тогда штурманом буду я. Чертовы рога отменяются, едем к Тамаре. Она ведь, между прочим, так и не пришла, хотя и обещала.
— И правильно сделала, — пробурчала Вика, — по крайней мере, неприятности ей не грозят.
— Не понимаю твоего пессимизма, — отпарировала Мура, — тебе радоваться нужно.
— Чему радоваться? — удивилась Вика.
— Тому, что длинноногая блондинка больше не угрожает твоему семейному счастью! — торжественно заявила Мура и блеснула своими небольшими, но очень живыми и выразительными беличьими глазками.
* * *
Тамара встретила их, как последних уцелевших из полярной экспедиции, затерявшейся в ледяных торосах. Окружила заботой и вниманием и принялась отпаивать чаем, приговаривая:
— А я все жду, жду, когда Борькина маман заявится, а ее все нет и нет… Тут еще Дашка раскапризничалась как на грех… А моей драгоценной свекровушки все нет и нет…
Мура, по-хозяйски расположившаяся в кресле, поморщившись, вытащила из-под себя детскую пирамидку, покрутила ее в руках и изрекла:
— Господи, когда они изобретут что-нибудь новенькое? Точно такая же была у меня. Слушай, Томка, а у твоих киндеров нет случайно лошадки с деревянной гривой и зверским оскалом? Когда мне ее подарили, я со страху описалась.
