Подозрительно это или нет? Еще бы! Как всякая мало-мальски повидавшая виды женщина, Марина представляла собой редкостный сплав совершенно заоблачной романтичности и железобетонного прагматизма. Проще говоря, в глубине души она всегда ждала Своего Мужчину с большой буквы и при этом вполне отдавала себе отчет, что таковой не существует даже в качестве экспериментального образца. А посему каждый представитель противоположного пола, хотя бы отдаленно напоминающий заветный идеал, вызывал у нее невольное беспокойство. Ясно же было, что он - не Он, но зачем-то под него маскируется. Наверняка с какими-нибудь коварными и далеко идущими планами. В принципе, такого же мнения она была и о каперанге, но до сих пор его вероломство, на взгляд Марины, заключалось только в банальных кознях опытного соблазнителя. Теперь же она увидела его в новом свете.
Марина запустила пальцы в волосы и закачалась из стороны в сторону, как при изматывающей зубной боли. Где же были ее глаза раньше и почему они раскрылись только теперь? Все, буквально все говорило за то, что каперанг появился рядом с ней совсем не случайно. Она не видела лица грабителя, напавшего на нее в глухом местечке возле недостроенного корпуса санатория, и теперь вдруг так ясно поняла, что им вполне мог быть как раз каперанг. Вырвал из ее рук сумку, спрятал ее в кустах, а через минуту снова вырос точно из-под земли, таким благородным, готовым к самопожертвованию рыцарем. А потом... Потом он еще два дня не выпускал Марину из виду под всякими благовидными предлогами, чтобы.., чтобы выяснить, много ли она знает о Валентине Коромысловой и обстоятельствах ее гибели. Конечно, в первую очередь его беспокоили фотографии Валентины, сделанные на пляже, и он выяснил, что Марина отдала их Полине! Ко всему прочему ей вдруг вспомнилось, как каперанг разговаривал с официантом ресторана "Прибой", фамильярно называя его "приятелем", и еще, еще... Что он тогда сказал? Он сказал, что у них лучшее блюдо - форель, а значит, он уже бывал в "Прибое" раньше, по-другому его осведомленность и разборчивость в тамошней кухне не объяснить. Следовательно, он вполне мог оказаться тем самым "невидимкой", случайно попавшим в кадр, когда Валентина Коромыслова фотографировалась на пляже с желтым попугаем на плече! Господи, подумала Марина, как все складывается, будто по нотам!
Она невольно застонала, но тут же сцепила зубы и покосилась на Галу: та не шелохнулась. Вжавшись спиной в стену, Марина до зари казнила себя последними словами за безрассудство и опрометчивость и только утром решила, что ей предпринять в ближайшее время. И пока она этого не сделает, у нее не будет морального права считать каперанга преступником.
* * *
Марина долго смотрела сверху на десяток коттеджей, разбросанных в живописном укромном уголке пляжа, за которым песок кончался, переходя в узкую полосу галечника, прилегающую к склону невысокой горы, поросшей густым кустарником. Отличное местечко для любителей отдохнуть цивилизованно и в то же время относительно уединенно. Кажется, именно так и сказал Герман-каперанг, когда привел ее сюда ночью? Будто поэтому он и предпочел коттедж на пляже традиционному муравейнику пансионата или дома отдыха. Впрочем, легко выбирать, когда у тебя есть возможность. Финансовая, разумеется. А у каперанга она, судя по всему, была. По крайней мере, несколько раз он продемонстрировал эту возможность Марине, дважды покатав на такси (в милицию и аэропорт) и пригласив в ресторан. Заодно он продемонстрировал и широту натуры, отзывчивость, участие, а также некоторые специфические навыки, о которых сейчас Марине совсем не хотелось вспоминать. Ибо она имела очень серьезные основания считать, что весь арсенал каперанговых чар был растрачен на нее совсем не бескорыстно. И к глубокому Марининому прискорбию, речь в данном случае шла даже не о краткосрочном курортном романе, а о чем-то совершенно невероятном, убийственном в прямом и переносном смысле этого слова.
Взвесив эти доводы на весах здравого смысла, Марина вздохнула и спустилась вниз, в этот рай для любителей цивилизованного уединения. Бросила долгий взгляд на коттедж, в котором не так давно провела ночь с каперангом, и медленно пошла по узкой асфальтовой дорожке к небольшому деревянному домику, который, как ей казалось, более других подходил на роль административного. Именно в таком, по ее прикидкам, и должна была сидеть ответственная дама, похожая на Ксению Никифоровну, отвечающая за здешние простыни и полотенца.
Против ее ожидания, внутренность домика, снаружи стилизованного под избушку, имела вполне европейский вид: стены, оклеенные светлыми офисными обоями, мебель из пластика и современная оргтехника, включая компьютер, в дисплей которого пристально всматривалась девица, словно минуту назад сошедшая с обложки модного журнала. Когда она перевела взгляд на Марину, в нем было столько искренней приветливости, сколько осилит далеко не каждый кошелек. Совершенно напрасно подозревая в Марине прибыльную клиентку, она просто заменяла собой старорежимную вывеску на красном кумаче с надписью: "Добро пожаловать".
- Рада вас видеть, - прощебетала девица. - Чем могу служить?
Разумеется, "служить", в ее понимании, значило одно: молниеносно выписать счет и принять по нему деньги, чего Марина при всем желании не могла ей обеспечить.
- Я вас слушаю, - девица поощрила ее широчайшей улыбкой.
Марина собралась с духом и выпалила:
- Я хотела бы узнать об одном человеке... Он у вас жил, недавно уехал...
Приветливую улыбку словно стерли тряпочкой:
- А вы, собственно, кто?
- Я? - Марина лихорадочно соображала, как пробить брешь в броне должностных инструкций, в которую заковала себя эта евродевица. - Я.., я просто ищу...
- Этот человек ваш родственник? - Видно, в инструкциях все-таки имелся один пунктик, позволяющий кой-какие вольности.
Марина решила воздействовать непосредственно на ее слабое женское сердце:
- Этот человек мне очень помог. Спас, когда на меня напали...
Девице не удалось замаскировать интереса:
- Напали?
Марина подробно живописала ей памятную сцену у недостроенного санатория, удивляясь неожиданно открывшемуся в ней таланту авантюрной сочинительницы, благодаря которому количество нападавших увеличилось как минимум втрое, а отважный каперанг мог бы запросто конкурировать со Шварценеггером. По крайней мере, вооруженная до зубов должностными инструкциями девица слушала Марину затаив дыхание и не предприняла ни единой попытки пресечь ее красноречие.
Закончив свое повествование, Марина потупилась, причем отнюдь не притворно. Нельзя же сбрасывать со счетов тот факт, что по своей внутренней сути она как была, так и осталась примерной ученицей, которую учителя ставят в пример неисправимым двоечникам, а одноклассники дразнят зубрилкой. Обманывать ей было совершенно невыносимо, но в данном случае она скорее преувеличивала.
- К сожалению, я не успела поблагодарить этого человека и практически ничего о нем не знаю. Мне удалось выяснить, что он жил в одном из ваших коттеджей и недавно уехал, - смиренно заключила Марина.
