– Прежде чем бросить Тобиаса в ров, его надо было поймать, – возразила я, – а на это у нашего тайного врага могло уйти полдня. И благодаря вам, все его или её труды пропали впустую, – я одобрительно похлопала героя дня по плечу. – Кроме того, если сделать это при свете дня, то вероятность, что мы нашли бы Тобиаса, была бы гораздо выше. Кстати, а почему наш враг не убрал с участка Джонаса?
Бен зевнул так широко, что мог бы проглотить полкомнаты.
– Потому что, как уже было сказано выше, вездесущий противник прекрасно знает, какие за нами родятся грешки. Он знал наверняка, что, когда за Джонасом не присматривают хозяева, он имеет обыкновение прятаться в своей каморке с книжкой в руках, и даже трубный глас, сзывающий на Страшный Суд, не способен выманить его оттуда.
Усталость сделала меня раздражительной.
– Бен, пожалуйста, прекрати кружить по кухне, у меня и так голова гудит, как боксёрская груша. В моих глазах главной подозреваемой всегда будет несносная Ванесса. Я, конечно же, понимаю: вы и представить не можете, что столь очаровательная девушка, способна на столь гнусные злодеяния, но, уверяю, эта мерзавка родную мать разрежет на кусочки и запихнёт в сандвич, если ей покажется, что в нём маловато мяса.
– Личная антипатия, – Бен опустился на стул и закрыл глаза, – не конструктивна и не может служить доказательством. У твоих родственников есть мотив, причём один и тот же. Я, в отличие от тебя, не нахожусь в плену предубеждений. Мне, к примеру, нравится бездельник Фредди – единственный из твоей семьи, кто общался с нами в течение последних месяцев, и более того, – Бен замешкался и опустил взгляд, – мы лишь со слов Фредди знаем, что он не виделся с тётушкой Сибил в день отъезда. Человек, который позвонил нам, знал не только, что тётя Сибил уехала, но и то, что она гостит у подруги.
– Не надо обладать особой проницательностью, чтобы дойти до столь грандиозной догадки. А где же ещё ей быть? Поучись ты хоть немного у Перри Мейсона, знал бы, что человек, последним находившийся на месте преступления, почти всегда бывает невиновен. Фредди кто угодно, но только не дурак. Если злодейство замыслил мой кузен, он не стал бы высовываться.
– Ладно, покончим с этим, – Бен снова зевнул. – Мы всё рассуждаем, кто из них самый отчаянный, а надо думать, как вычислить негодяя, иначе нам грозят большие неприятности.
– Хорошо, – я устало кивнула. – Не будем препираться насчёт того, кого бы мы больше всего хотели видеть в роли негодяя. Следует рассмотреть все возможности. Мне трудновато представить, как тётя Астрид или тётя Лулу гоняются за Тобиасом по садовым дорожками, и тем не менее эти дамы – удивительно безжалостные особы.
– Я бы сказал, что их объединяет одно качество, – кивнул Бен, – они без памяти любят своих отпрысков. И последний, хотя и не самый невероятный подозреваемый в этом списке – это толстяк Морис.
– И, как мне кажется, дядя Морис – ужасно алчный тип, – я зевнула.
* * *
За кухонным окном в предрассветных сумерках уже проступили силуэты деревьев. Старик Джонас выглядел бодрее остальных. Он решительно забрал у меня Тобиаса.
– Вот кто многое мог бы рассказать, если бы только умел говорить. Вам не кажется, мисс Элли, что мерзавец прятался где-то в саду, когда вы с мистером Беном отправились искать нашего тигрёнка? Мне думается, бедный малыш вряд ли находился в воде больше десяти минут, не то утонул бы в этом мешке.
Доркас попыталась пригладить заправленные за уши волосы и подавила зевок.
– Страшно подумать, что этот человек скрывался где-то там, в темноте. В таком мраке и слона трудно было бы заметить. Этот тип, должно быть, вымок насквозь. Надеюсь, он заработал воспаление лёгких.
– Знаете, что нам нужно сделать? – Бен на мгновение прекратил клевать носом. – Объявить семейный сбор, пригласить в Мерлин-корт всю честную компанию и выяснить, кто страдает сильнейшей простудой.
– Неплохая мысль! – с энтузиазмом согласилась я. – Собрать всех подозреваемых и попытаться выудить какие-нибудь сведения; настроить их друг против друга. Как вы на это смотрите? – я обратила взор на Бена.
Но тот уже храпел. Ещё одна иллюзия рухнула.
Самоотверженный Джонас предложил отконвоировать хозяина до кровати. Мы с Доркас сложили посуду в раковину. Перед моим мысленным взором мелькнула кухня в период правления тётушки Сибил, и я решительно отвернула кран.
– У меня всё из ума нейдёт тот телефонный звонок, – я сполоснула чашку и передала её Доркас. – Этот человек, должно быть, говорил из будки, что расположена на дороге, идущей вдоль берега.
– Почему?
– Элементарно. Если Джонас прав, а я подозреваю, что это так, то покушение на жизнь Тобиаса произошло всего за несколько минут до того, как мы его обнаружили. А это означает, что нападавший не мог уйти далеко. Даже если у него была наготове машина, спрятанная где-нибудь поблизости, добраться до неё под проливным дождём можно было бы в лучшем случае минут за пять, а телефон зазвонил, едва только мы вернулись в дом.
Доркас осторожно поставила чашку на стол.
– А ты не думаешь, – сказала она, – что неизвестный мог воспользоваться телефоном в домике тёти Сибил? Все знают, что ключ спрятан под подоконником.
– Возможно, ты права, – задумчиво ответила я. – Когда я сегодня осматривала домик, у меня возникло безотчётное чувство, будто внутри кто-то есть. Мне почудилось, что кто-то наблюдаем за мной через щель в занавесках. Во всяком случае, теперь мне так кажется. За тётушкой Сибил водится старушечья привычка подглядывать, поэтому я решила, что она вернулась. Я постучалась, но никто не открыл.
– К счастью для нашего таинственного злоумышленника, тёте Сибил вздумалось попутешествовать. Я даже подумала… – Доркас помолчала. – Женщины её возраста и в самом деле славятся своей привычкой подглядывать из-за занавесок… да и любовь тёти Сибил к ночным прогулками… возможно, враг знал о ней и посчитал, что эта особенность старушки может помешать его намерениям. Перейдём теперь к Джонасу. Я могу понять, почему члены твоей семьи не боятся старика. Ты уже не обижайся, но твои родственники, как и тётя Сибил, считают садовников низшими существами, недостойными внимания. То же самое, наверное, можно сказать и о домработницах, я но я всё-таки ночую в доме.
– Вернёмся к тётушке Сибил, – я вытерла разделочный стол. – Ты не думаешь, что кто-то ей угрожал, и потому она уехала?
– Я бы не удивилась. Возможно, это была не прямая угроза, а дружеский совет. Пара недель вдали от дома пойдут на пользу её здоровью. Может быть, старушка не собиралась следовать этому совету, но тут случилась стычка с Джонасом, и мысль о путешествии показалась ей более привлекательной.
– Ты не находишь, что воображение заводит нас слишком далеко? – я тщательно сложила влажную тряпку, водрузила её подле раковины и скинула туфли. У меня было такое чувство, будто я не спала целую вечность.
