Красный цвет придаёт храбрости. Я надела огненного цвета платье и нанесла глянец того же оттенка на свои губы. Вернулась Доркас. Судя по всему, она всерьёз отнеслась к совету Бена взяться за вязание, поскольку спустя минуту появилась из своей комнаты с перекинутой через плечо шерстяной мочалкой метровой длины немыслимого лимонно-алого цвета. Из мочалки угрожающе торчали спицы, делая её похожей на разинутую пасть психоделической зверушки.
– Единственное, что я умею вязать, – это шарфы, – призналась Доркас, когда я выразила восхищение её творением. – Как-то взялась за свитер, но, когда дело дошло до рукавов, спасовала. Запутаешься во всех этих инструкциях: лицевая сюда, изнаночная туда, тут пропустить, там снять, петля такая, петля сякая – словом, у меня не хватило терпения. В итого свитер превратился ещё в один шарф. Несколько широковатый, правда, зато тёплый.
Я порадовалась, что к Доркас вернулась прежняя жизнерадостность. Видимо, разговор с Джонасом пошёл ей на пользу.
– Ничего не бойся, – прошептала она, когда мы входили в гостиную, – я всё время буду у тебя за спиной.
– Не перестарайся, – прошипела я в ответ. – Ты только что наступила мне на пятки!
Каковыми бы пороками ни было отмечено моё семейство, отсутствие пунктуальности в их число не входило. Сразу после семи, с интервалом в несколько минут, все гости прибыли. Им показали комнаты, дали возможность привести себя в порядок и распаковать вещи, и к восьми часам вся компания собралась в гостиной. Мы мирно беседовали, потягивая херес. Джонас прохаживался между нами с серебряным подносом, уставленным сырными палочками и шампиньонами по-гречески. Фредди плотоядно поглядывал на грибы.
– Пощади! – простонал он, обращаясь ко мне. – Тётя Сибил такого не готовит, а я весь день мечтал о её чудных лакомствах.
– Она уехала погостить к подруге, – сообщила я.
Но Фредди быстро проглотил разочарование вместе с грибом и принялся жонглировать четырьмя другими, энергично разбрызгивая масло.
– Прекрати же, наконец! – разъярился дядя Морис. – Ведёшь себя, как морской лев в цирке.
– Не приставай к мальчику, дорогой, – тотчас подала голос тётушка Лулу.
Она ухватила фарфоровую фигурку, стоявшую на каминной полке, и начала внимательно изучать её, первым делом ознакомившись с ценником на подставке.
Фредди не обращал на родителей ни малейшего внимания. Выгнув шею, он подбросил очередной гриб и поймал его ртом. Волосы моего кузена были заплетены в пиратскую косичку, а в ухе покачивалась бирюзовая фигурка обнажённой красотки. Для суда присяжных, состоящего из представителей среднего класса, этого хватило бы с лихвой, чтобы объявить его закоренелым преступником. Я же не была убеждена, что внешность Фредди доказывает его вину. Тётушка Астрид с царственной короной из седых волос, облачённая в глухую блузку, к которой была приколота брошь с камеей, и Ванесса, в светло-жёлтом шёлковом костюме выглядевшая просто потрясающе, были воплощением респектабельности. Дядя Морис являл собою образец пунктуальности и обязательности – этакий законопослушный обыватель, вовремя возвращающий книги в библиотеку. Тётушка Лулу была ему под стать – светская дама, из тех, что аккуратно глотают по утрам витаминные катышки с железом, по четвергам лакомятся печёнкой, а покупки совершают исключительно на январской распродаже. До оглашения завещания дяди Мерлина всем этим персонажам удавалось скрывать свои мелки грешки.
– По какой причине, – величественно заговорила тётя Астрид, – мы удостоились этого запоздалого приглашения?
– Дорогая, – Ванесса повернула к матери свой совершенный профиль. – Какая ты непроницательная! Элли не смогла удержаться, чтобы не похвастаться своими дизайнерскими талантами, а также своей юной фигуркой, ещё не вступившей в пору половой зрелости.
Краем глаза я заметила, как насторожилась Доркас – ни дать ни взять охотничья собака, почуявшая дичь. Тем не менее спицы продолжали методично мелькать в её пальцах, губы старательно отсчитывали: одна лицевая, одна изнаночная, одна лицевая, одна изнаночная.
Я сладко улыбнулась Ванессе.
– Дорогая, во всех нас, в том числе и в тебе, сидит толстуха, готовая в любую минуту выпрыгнуть наружу.
– Ну-ну, – Бен взял серебряный поднос, который Джонас предусмотрительно поставил на сервировочный столик. – Элли считает, что настало время для небольшого торжества.
– Не слишком ли рано вы взялись подсчитывать золотых рыбок? – любезным тоном поинтересовался Фредди, ухватив очередную пригоршню закусок. – Денежки ведь ещё не ваши.
– Речь идёт не о деньгах, – Бен поставил поднос и взял сырную палочку. – Мы решили отметить знаменательное событие. Шесть месяцев почти истекли, а мы, как ни странно, исхитрились остаться в живых. Должен сказать, это было непросто.
Никто не поперхнулся, не уронил бокал и не начал биться в нервных конвульсиях. Я была разочарована. Оглушительный удар гонга возвестил о том, что пора приступать к обеду.
Трапеза началась с фальшивой ноты, поскольку Бен обнаружил, что Джонас подогрел томатный суп, который следовало подать охлаждённым. Невозмутимо выдержав свирепый взгляд своего господина, старик двинулся вокруг стола, разливая вино.
– Холодный суп, – фыркнул старик в шею тётушки Астрид, наполняя её бокал. – Где это видано!
Однако против мясного рулета, проложенного копчёной ветчиной и устричной приправой, возразить было нечего. Дядюшка Морис орудовал вилкой без остановки, но тётя Астрид вполне отчётливо прошептала Ванессе:
– Какие чудесные иностранные блюда! Я всегда говорила, что в этом молодом человеке что-то есть. Неудивительно, что он не торопится на ней жениться.
Наступил и окончился черёд десерта. Остаток вечера прошёл без каких-либо происшествий. Дядя Морис, который держался с достоинством, пока не подали бренди, дал себе волю, опорожняя рюмку за рюмкой. Дело дошло до того, что, когда все расходились спать, он хлопнул Бена по плечу со словами:
– Это чёртово завещание жутко меня расстроило, но пора отбросить уязвлённое самолюбие. Если ты, мой мальчик, не знаешь, куда вложить деньги, то я к твоим услугам – под очень разумный процент.
Как было условленно, Доркас осталась у меня в комнате. Мы спали по очереди и утром обнаружили себя целыми и невредимыми. В своё последнее дежурство, чтобы скоротать время, я ещё раз просмотрела дневники Абигайль. Книга расходов подтвердила, что хозяйка Мерлин-корта была бережливой, но содержание рецептов указывало, что Абигайль, как и Бен, была истинным виртуозом в кулинарном деле.
Я вспомнила, как Бен однажды мимоходом обронил, что в книге с рецептами не хватает пары страниц. Тогда я решила, что их попросту вырвали, но… Я резко привстала. Это так не похоже на Абигайль! Она не вписывала в журнал рецепт, предварительно не испробовав его. Кроме того, страницы не были аккуратно вырезаны ножницами, а выдраны так, что остались неровные края. Подобный поступок противоречит всему тому, что я успела узнать об Абигайль… А это означает, что вырванные страницы содержали нечто важное. Может, это и есть последняя подсказка?! Я едва не задушила себя голыми руками. Недели и месяцы я попусту изводила время, а Бен даже не подумал мне помочь. Где, где спрятаны недостающие страницы?! Так, надо успокоиться и подумать. Страницы вырвали на букву «с», значит, они могут храниться под софой, под супницей… чёрт, мне нужен словарь, энциклопедия или… телефонный справочник!
