— Да? — язвительно проговорила Рита. — Вы так
думаете? А я, честно говоря, подозреваю, что она чувствует себя прекрасно. И
все эти разговоры о болезнях — только театр одного актера… И одного зрителя,
чтобы вернее прибрать тебя к рукам.
— Евгений! — Светлана Федоровна схватилась за
сердце. — Или ты не мужчина? Твою мать оскорбляют, а ты молчишь!
Немедленно вызови милицию, чтобы нас оградили от этой бандитки!
— Да-да, — Рита заговорила гораздо спокойнее, но в
ее голосе продолжала звучать злая насмешка, — вызови милицию! Я так
полагаю, что твоя мамочка решила сделать чистосердечное признание!
— Какое признание? — испуганно вскрикнул Евгений,
затравленно переводивший глаза то на мать, то на бывшую свояченицу. — О
чем вы говорите?
— Но ты ведь не подписывал разрешение на выезд
дочери. — Рита била наудачу, но почти уже не сомневалась в своей правоте. —
Значит, это твоя мамочка, змея гремучая, подделала разрешение!
— Евгений, зачем тебе милиция! — вскричала
Светлана Федоровна, как будто не сама она только что требовала эту милицию
вызвать. — Неужели ты сам не можешь выпроводить из квартиры эту нахалку,
которая оскорбляет твою родную мать?
— Нет, не может! — расхохоталась Рита. — Уж
это ему точно слабо! Так что, Светлана Федоровна, лучше выкладывайте все, что
знаете. Как вы избавились от невестки?
Рита уже могла поручиться, что именно Маринкина свекровь —
причина всех бед.
— В собственном доме! — Пожилая женщина отступила
еще на шаг, прижалась спиной к стене, и родные стены, видимо, придали ей новые
силы. — В собственном доме я должна выслушивать такие оскорбления! Вот,
Евгений, теперь ты видишь, с какими людьми ты едва не породнился по своему
слабоволию! Ее сестрица была такой же наглой тварью!
— Была? — вскрикнула Рита. — Значит, ты,
старая сколопендра, убила Марину?
Скандал набирал обороты и дошел уже до такой стадии, когда
враждующие стороны себя не помнят и кричат невесть что.
— Что вы! — закричал Евгений, совершенно бледный
от ужаса. — Марина уехала!
— Даже если, она не убила ее своими руками, то все
сделала, чтобы отделаться от нее навсегда… Да если бы твоя мамочка могла
задушить Маринку, не боясь тюрьмы, она ни на секунду бы не задумалась!
— Вон! — Светлана Федоровна шагнула вперед и
замахнулась на Риту сухоньким кулачком. — Ты такая же дрянь, как твоя
сестра!
А сестрица твоя.., да на ней пробы ставить негде было! Сколько
у нее было мужей? И эта падшая женщина сумела обольстить моего Женечку… Да
любая мать на моем месте все сделала бы, чтобы защитить своего ребенка!
— Своего ребенка? — как эхо повторила Рита. —
А его ребенка? — Она показала на Евгения. — Свою родную внучку вы
отправили неизвестно куда, ни секунды не раздумывая? Да есть ли у вас хоть
капля совести? Вы просто чудовище! Неужели ничего не шевельнулось у вас в душе?
Да какое там, разве у вас есть душа! За год ни разу даже не вспомнили про
внучку!
— Да моя ли это внучка! Твоя сестрица такая оторва, что
я сильно сомневаюсь в том, что это Женечкин ребенок!
— Да? — Рита сделала еще шаг вперед. — Во
всяком случае, судя по тому, какая Лялька хорошенькая, ваш урод-сыночек
действительно может быть ни при чем…
— Вон! — снова завопила старуха и, схватив первое,
что попалось ей под руку, — бронзовую пепельницу в форме свернувшейся
кобры, которая стояла на тумбочке под зеркалом в прихожей, запустила ею в
незваную гостью.
Рита увернулась от кобры, подобрала ее и швырнула в зеркало.
Зеркало с жалобным звоном рассыпалось на мелкие кусочки, а Рита, победно
улыбнулась и, громко сказав:
— Хорошая примета, Светлана Федоровна! — покинула
поле боя.
* * *
Рита вернулась домой просто кипя от злости. И она еще
рассчитывала на помощь этого ненормального с его стервой-мамашей! Господи, как
угораздило Маринку выйти за него замуж? Быть настолько неразборчивой. Ведь
сразу же было видно, что козел! Даже Сережка разобрался с первого взгляда. Одно
непонятно, как мамаша позволила ему жениться? И на старуху, как говорится,
бывает проруха…
Но как женила, так и разженила. Подумать только, совершенно
не интересоваться единственной внучкой! Да, теперь ясно, что такой, с
позволения сказать, папаша, который понятия не имеет, где находится его ребенок,
Рите не помощник. Но что же ей делать? Самой обращаться в консульство? Она
понятия не имеет, что она там скажет. Никаких документов, подтверждающих, что
Маринка ее двоюродная сестра, она предъявить не может. Как уехала Маринка — по
туристической визе или по приглашению, неизвестно. Если по приглашению, то кто
ее приглашал? Если от турфирмы, то как она называется? Ни адреса агентства, ни
даже его названия Рита не знает. Тут еще проблема с паспортом. В паспорте у
Риты прописка, естественно, не петербургская, пустят ли вообще ее в
консульство? Можно, конечно, идти с Сережкой. Он совершеннолетний, скажет, что
разыскивает мать, которая такого-то числа выехала во Францию. Но, во-первых,
Сережка однозначно сказал, что делать этого не будет — у него сильная обида на
мать. А во-вторых, французы начнут искать Маринку с помощью полиции. А если у
нее и вправду не все там гладко? Как бы не навредить… Вполне могла Маринка там
влипнуть в какую-нибудь сомнительную историю…
Доверилась кому-то, языка не знает. Порядков французских
тоже.., ох как тяжело на сердце! Не зря тетя Люба переживала…
Пока что все Ритины начинания заканчивались ничем. Зачем она
вообще приехала?
Правда, Сережке она помогла, теперь его из института не
выгонят. Рита заставила его разгрести завалы в квартире, выгнала его
сомнительную компанию, подкормила парня и вообще «привела к общему
знаменателю», как выражалась тетя Люба.
Вспомнив тетку, Рита приободрилась. «В любой ситуации, что
бы ни случилось, никогда не опускай руки!» — говорила тетя Люба.
Ладно, переведем дух, посидим тихонько, авось что-нибудь
придет в голову. Сережки нет дома, никто не помешает.
Рита заварила кофе, достала сигареты, закурила, и тут
раздался телефонный звонок. Вот еще напасть, за всю жизнь столько не
разговаривала по телефону, как в этот приезд в Петербург! Рита отставила
недопитую чашку и потащилась к телефону.
— Слушаю вас!
— Э, могу я поговорить с Мариной Анатольевной? —
раздался в трубке очень приятный мужской голос.
Рита почувствовала, что сердце ее стремительно поднимается в
район пищевода, хотя звонок ровным счетом ничего не означал. Мало ли у Маринки
случайных знакомых…
— Простите, а кто ее спрашивает? — Голос ее от
волнения стал хриплым.
Незнакомый собеседник тотчас же отреагировал:
— С ней ничего не случилось? Она здорова?
— Она.., она уехала.
