— Резонно, — вставила Рита.
— Вот Катерина и прониклась! И взяла визиточку-то.
Потому что муж у нее, конечно, был, но очень давно, и расстались они с ним,
когда Максимка — это сын ее — еще в памперсы писал. А тут как раз их с Маринкой
с работы уволили, она и пошла в то агентство. Вернулась, рассказывает: все,
говорит, так солидно, офис, секретарша, мягкая мебель, кругом компьютеры. Дали
ей анкету, там больше ста вопросов: чем она увлекается, что ребенок любит и так
далее. Потом говорят, что агентство это у них не коммерческое, а
благотворительное, поэтому, как бы это сказать, не нужно, чтобы о нем многие
знали. Мы, говорит, не всесильны, на поток дело поставить не можем, так что не
надо рассказывать про нас подружкам, потому что отказывать людям тоже ведь
неприятно, а всех, как уже говорилось, осчастливить нет никакой возможности.
Проходит неделя — звонят Катьке. Есть, говорят, для вас вариант, приходите
скорее. Она: как же так быстро? А у нас, говорят, все компьютеризировано, все
кандидаты уже в списке, остается только им показать ваши данные. Вот, один
согласился.
— Ну и кто он оказался? — жадно спросила Рита и
налила в стаканы еще вина.
Татьяна внимательно проследила, как Рита это делает, кивнула
одобрительно и взяла стакан в руки.
— Французом он оказался. У них вообще с Францией
контактов больше всего. А фамилию его ты меня не спрашивай, все равно я не
запомнила. Ну рассказывает нам это все Катерина — как раз втроем с твоей
Маринкой здесь на кухне сидели, — мы как взяли ее в оборот. Сама, говорим,
поедешь в Европу и будешь там как сыр в масле кататься, а нам тут — с голоду
помирать, что ли? Она чуть не плачет — девочки, не могу я вас туда привести, не
велят в агентстве. И тогда мы решили обратиться туда сами, на нее не ссылаясь.
Якобы случайно нам кто-то в метро сунул такую визитку. Это я так должна была
сказать, а Маринка якобы объявление в газете" прочитала. Они и верно,
объявление в газете один раз давали, но потом, говорят, столько желающих
подвалило, что перестали они объявление печатать. Сделали мы фотографии — «мама
с ребенком», как полагается — и отнесли туда. Катерина к тому времени уже
уехала, и Маринке тоже ответ вскоре пришел.
А мне — от ворот поворот! Не требуетесь, мол, девушка! И не
ждите, надежд не питайте — в таком духе. Не угодила, значит…
Татьяна окинула кухню недоумевающим взглядом, как будто
призывала грязную посуду в свидетели вопиющей несправедливости. Как
вещественное доказательство своего рассказа она выложила на стол цветную
фотографию, которую достала из ящика кухонного стола. На фотографии она
действительно выглядела неплохо — аккуратно причесанная, умело подкрашенная, в
красивом зеленоватом платье, подходящем к цвету глаз. К ногам ее жался
темноволосый мальчуган с раскосыми азиатскими глазами на славном выразительном
личике.
— Казах он был у меня, — пояснила Татьяна. —
Маратик весь в него… Ну, скажи, чем я им не угодила? Чего им еще надо?
У Риты мелькнула какая-то мысль, но не оформилась до конца
и, как рыба, нырнула обратно в темную глубину.
— Да нет, всем хороша. — Она пожала плечами.
— Вот то-то! — Татьяна обрадовалась
сочувствию. — Может, в жизни я не совсем такая, а фотография вышла очень
удачная, меня соседка, Нина Борисовна, хорошо так причесала, она в
парикмахерской работает. И макияж помогла сделать…
— Сколько сыночку-то? — полюбопытствовала Рита,
разглядывая снимок.
— Скоро шесть, а тогда пять лет было.
У мамы он сейчас, в Торошковичах, пока я работу ищу.
Рита постаралась не выдать своих мыслей, но Татьяна что-то
почувствовала:
— Ты не думай, это я временно не работаю. Мне тут обещал
один человек, скоро место освободится И еще в другом месте как раз завтра на
собеседование идти можно. — Она все вертела в руках снимок. — Но ведь
правда хорошая фотография? А их не устроила. Чего им еще надо? Я этого козла
спрошу, нет, я его спрошу, какого черта им еще надо?
В голосе Татьяны зазвенело злое возбуждение, она залпом
выпила оставшееся в стакане вино и налила снова только себе.
— Постой, какого козла? — прервала Рита
собеседницу. — О ком ты говоришь?
— А, ну да, я тебе еще не успела про него рассказать…
Татьяна откинулась на спинку стула, не выпуская стакан из
руки.
— Слушай, вино скоро кончится.., может, еще сбегать? Не
хочешь? Ну ладно, ладно…
Значит, слушай сюда. Я ведь тебе говорила, что Катя сдала
мне свою квартиру. Недорого, по знакомству — за сто пятьдесят в месяц…
— Сто пятьдесят? Это же совсем даром!
— Баксов! — уточнила Татьяна, посмотрев на
собеседницу, как на круглую дуру. — Ты что, подумала — рублей? Так не
бывает, подруга! Это ведь карточка единая в два раза дороже стоит.
— Сто пятьдесят долларов? — ужаснулась
Рита. — Это ведь очень дорого!
— Вовсе не дорого, — отрезала Татьяна, —
попробуй найди дешевле. Короче.., да не перебивай ты меня, а то я до дела
никогда не доберусь. В общем, договорились мы на сто пятьдесят, и она сказала,
что сообщит мне, куда и как передать ей деньги, через несколько месяцев после
отъезда, если раньше не вернется. Как раз и сумма набежит, чтобы из-за ерунды
не суетиться. Ну проходит несколько месяцев — от нее ни слуху ни духу. Ладно,
мне-то что… Вот уже год почти прошел, а от нее ни слова. Мы уж не такие подруги
близкие, чтобы каждый день переписываться, но могла бы хоть открытку послать —
мол, живу хорошо, все в порядке… А главное, деньги-то ей что — не нужны? Так
разбогатела, что уже моими баксами брезгует? Да нет, там все каждый цент
считают, даже если очень богатые!
А самое главное, я-то уже нервничать стала. Понимаешь,
набежало уже больше тысячи зеленых, для меня это деньги большие, сама
понимаешь, какая жизнь — не потратить бы. Снова не накопишь. Опять же воровство
сейчас ужасное, из дому ухожу — трясусь: залезет шпана какая-нибудь, своего-то
ценного мало, а тут деньги лежат, считай чужие. Украдут — что делать? Так бы
отдала — и совесть чиста. Ну короче… Решила я позвонить снова в это агентство,
телефон у меня был, я ведь тебе говорила, сама к ним обращалась.., ну они-то
должны знать Катькин адpec! Набрала номер, ответил мужской голос…
Надо сказать, он мне сразу не понравился, скользкий
какой-то…
— Голос скользкий? — удивленно перебила Рита.
— Ну да, голос скользкий, — недовольно отмахнулась
Татьяна. — Что ты все перебиваешь! Я ему говорю: так и так, примерно год
назад при посредстве вашего агентства Щеглова Екатерина Андреевна с маленьким
сыном уехала за границу, так нельзя ли мне у вас узнать ее адрес? Этот
скользкий сразу наезжает: а вы ей кто будете? Родственница или так себе? Я
отвечаю, что не так себе, а подруга. Он в ответ: может быть, ваша подруга
совсем не хочет, чтобы у вас был ее адрес. Очень, говорит, много таких случаев.
Если бы, говорит, она вам родственница была, это можно было бы по документам
проверить, а что вы подруга — такого документа нет. В общем, вешает на уши
спагетти. Не дает адреса — и все. Говорит, не положено, да и зачем вам это? Я
ему, как дура, и сказала, что должна ей деньги и хотела бы с этим долгом
разобраться, не затягивая до бесконечности.
