«Ишь какой умный, — неодобрительно подумала
Надежда, — не на такую напал. Уж я-то тебя, голубчика, хорошо запомнила…»
— Вон там, через три ряда позади, газету читает, —
сказала она Рите, — вы его знаете?
— В жизни не видела. — Рита пожала плечами.
— Вот такие дела, — начала Надежда после того, как
стюардессы разнесли напитки. — Что же вы собираетесь делать?
— Искать сестру, а для этого проследить за Анной и ее
ребенком. Могу я предположить, что у них все идет по накатанным рельсам, то
есть операция разработана раз и навсегда?
— Вполне, — согласилась Надежда, — но зачем
тогда вы пытались Анну предупредить?
— Слабость проявила, — призналась Рита. —
Ведь идет как овца на заклание…
— Зря вы это, — решительно высказалась
Надежда, — только все дело испортили бы. Все равно она бы вам не поверила
ни на грош.
— Но почему?
— Да потому что перед ней светлая дорога жизни
открылась! Ведь ее сладким французским пряником поманили, она решилась, думала
счастье свое за хвост ухватить. Ведь она костюм турецкий купила на последние
деньги!
— Ужас какой. — Рита поежилась, вспомнив про
костюм. — Вообще-то вы правы.
— Так что вам повезло, что на меня наткнулись, —
нахально добавила Надежда. — Значит, проследим за Анной и ее чудовищем в
аэропорту, потом хорошо бы узнать, в какой гостинице она остановится. Если у
нее путевка, то точно в гостиницу повезут.
Рита прекрасно знала, что Анна остановится в гостинице
«Манифик» на улице Жерандо, так было написано в файле «Клиши», но решила этого
пока Надежде не говорить.
После сытного обеда Надежда немного вздремнула. Рита же
сидела без сна и в полном смятении думала, каким же образом этой настырной
тетке удалось вызвать ее на откровенность и заставить выложить такие вещи,
которые она никогда в жизни не рассказала бы незнакомому человеку.
* * *
С летного поля они вошли в прозрачную трубу, внутри которой
ползла лента транспортера. Эта лента вознесла их в переплетении таких же
прозрачных труб на высоту небоскреба, где они вошли в огромный зал, бубликом
охватывающий прозрачный кишечник чудовища, которое называется «аэропорт Шарль
де Голль», и оказались в Вавилоне.
Вокруг гудела на тысяче языков разноцветная, разномастная,
разнообразная толпа.
Черные, желтые, белые, красные люди разговаривали, смеялись,
ссорились на английском и французском, немецком и японском, на арабском и
суахили, на португальском и иврите.
Величественно шествовал арабский шейх в белоснежном
покрывале и черных очках, окидывая заботливым пастырским взглядом робкую стайку
своих закамуфлированных жен, а навстречу ему шла толпа правоверных евреев, и
отец в черной шляпе, длинном сюртуке и с вьющимися пейсами печально отчитывал
за какую-то шалость свою уменьшенную копию — грустного десятилетнего мальчика в
длиннополом сюртучке, черной шляпе и с коротенькими пейсиками.
Весело переговариваясь, шагала группа солдат-миротворцев в
форме ООН, белозубых, с огромными рюкзаками, и бритая наголо девушка в такой же
форме радостно хлопала по плечу чернокожего сержанта с такой силой, что тому
стоило труда удержаться на ногах.
Бежали ровной трусцой сухощавые миниатюрные бушмены,
привыкшие сутками бегать по пустыне под палящим солнцем Африки и поэтому
разучившиеся медленно ходить.
Растерянно оглядывались пастухи — курды, неуютно чувствующие
себя вдали от родных гор, и казалось, что сейчас рядом с ними появятся с громким
блеянием отары овец.
Шептались в углу воинственные сикхи в белоснежных шелковых
камзолах, с черными волосами, убранными под чалму, и страшными начерненными
зубами вампиров.
Шел, внимательный и напряженный, как следопыт индеец на
тропе войны, знаменитый российский режиссер и политик, катя перед собой
огромную телегу с неимоверным количеством ящиков и коробок. Навстречу ему
плелся настоящий индейский следопыт в полной боевой раскраске, пьяный в дым,
размахивая полупустой бутылкой виски «Джек Дэниэлс».
Аккуратно ступая, чтобы не растоптать ненароком снующую
внизу мелкоту, двигалась команда чернокожих американских баскетболистов,
стройных, белозубых и самоуверенных.
Робко пробирались среди идейно-чуждых толп, испуганно косясь
на страшные соблазны капитализма, десятикратно проверенные на моральную
стойкость туристы из Северной Кореи в одинаковых аккуратных
френчах-маодзедунках с крошечными портретами вождя на левой стороне груди.
Во всем этом сумасшествии и вавилонском столпотворении, во
всем этом мелькании, мельтешений, во всем гуле и гомоне интернационального
дурдома Надежда Николаевна Лебедева пыталась не потерять из виду своих
попутчиков, точнее, тех из них, кто ее интересовал: девушку Риту, мать-одиночку
с ребенком и подозрительного мужчину, так ловко меняющего внешность и явно
имеющего во всем этом деле профессиональный интерес.
Быстро пройдя паспортный контроль (здесь все было с
точностью до наоборот: симпатичная девушка в окошке, шлепнув в паспорт печать,
мило улыбнулась Надежде и прощебетала по-французски что-то приветливое),
Надежда Николаевна поймала свой чемодан, который катался на черной резиновой
карусели в ожидании хозяйки, и вышла к воротам, возле которых увидела девушку с
табличкой «Турфирма Марко Поло»". Здесь она снова встретилась с Ритой, а
когда их провели к автобусу, на котором должны были отвезти в гостиницу,
Надежда увидела и второй объект своего внимания — мамашу с капризным ребенком.
Должно быть, автобус развозил по гостиницам клиентов нескольких фирм.
Мальчишка опять ревел, требуя, чтобы ему немедленно купили
точно такую же игрушку, какую он видел у девочки в аэропорту, мать пыталась его
успокоить. Автобус наконец тронулся, ребенка затошнило, и он замолчал.
Надежда села рядом с Ритой, они разложили на коленях план
Парижа и пытались следить по нему за своим маршрутом. На улицах были пробки,
автобус двигался очень медленно, но наконец на углу широкой улицы
путешественницы прочитали название «Бульвар Клиши». Рита ткнула карандашом в
карту и сказала:
— Вот мы где.
В это время автобус остановился и, к общей радости
пассажиров, выпустил мамашу с ноющим ребенком. Рита с Надеждой переглянулись и
пометили на плане место, где бульвар Клиши пересекался с маленькой улочкой
Жерандо. Проехав всего несколько кварталов, автобус снова остановился, и девушка-сопровождающая
объявила:
— Отель «Мондиаль».
Это была та самая гостиница, куда ехали Рита и Надежда.
Дамы подхватили чемоданы и выскочили на улицу.
— Париж! — мечтательно протянула Надежда, поставив
чемодан на тротуар и оглядевшись. — Рита, ты осознаешь, что находишься в
Париже?
— Я осознаю, что здесь нужно внимательно следить за
чемоданами, — ответила практичная девушка, покосившись на толпящихся
поодаль арабских подростков. — Давайте, Надежда Николаевна, занесем вещи в
гостиницу, а уж потом будем глазеть по сторонам.
