— Конечно, нет! Мои исследования указывают на то, что и Святой Грааль тоже может находиться под охраной Темпла.
Вот так новости! Неужели это и впрямь возможно? Ему всегда говорили, что настоящий Грааль исчез бесследно — но, впрочем, церковь с давних пор имела склонность искажать истину по собственному желанию. Если Темпл действительно хранитель Грааля, то должен скрываться еще тщательней.
— Я скорее убью вас, чем позволю вам взять в руки Чашу Крови, — грубо сказал Шапель. — Если Святой Грааль там, вам и Прюденс будет принадлежать честь его открытия, но затем мы с Молино возвратим его церкви. Независимо от того, что это за чаша, я не могу допустить, чтобы она попала в недостойные руки.
Грей кивнул:
— Хорошо.
Однако Шапель еще не закончил.
— Вы позволите мне зайти в погреб раньше вас и ваших работников. Если Темпл там, я сумею его предупредить, и он скроется вместе с Чашей Крови или любым другим доверенным ему предметом. Он сам решит, какие именно находки оставить для вас в погребе.
— А взамен?
Шапель схватил Грея за плечи и резко притянул к себе.
— Взамен я сохраню вам жизнь. Темпл не настолько великодушен.
Грей выглядел слегка обескураженным, но не испуганным.
— Не угодно ли вам рассказать мне больше о нем? Обо всех вас?
— Нет.
— Но ведь вы же хотите знать, почему Грааль так важен для Прю, не так ли?
Губы Шапеля зловеще скривились. Маркус моргнул, взор его был прикован к обнаженным клыкам Шапеля.
— Уж не собираетесь ли вы воспользоваться ее доверием, чтобы торговаться со мной?
— Возможно. Если только… — Тут он сделал паузу. — Если только вы не причините ей вреда и позаботитесь о ее безопасности.
Шапель присмотрелся к Грею, словно отыскивая на его лице малейшие признаки двуличия, и затем, нахмурившись, отпустил.
— Почему это так важно для вас?
— Просто важно, и все. Я хочу с вами сотрудничать, Северьен. Вы согласны?
— Еще хоть раз назовете меня этим именем, я выпью из вас всю кровь.
Как ни странно, Шапель говорил всерьез. Однако куда больше его смущало, что ради сведений о Прю он готов сохранить Грею жизнь, хотя, вполне возможно, как раз этого делать и не следовало.
— Но мы с вами пришли к соглашению?
— У вас, похоже, нет ни капли здравого смысла.
Грей в ответ только ухмыльнулся:
— Да, его у меня не слишком много.
Напряжение в плечах Шапеля чуть ослабло.
— Вы чем-то напоминаете мне его.
— В самом деле?
— Да. Этой ночью у нас слишком мало времени, и я не хочу делать это в вашем присутствии. Прежде чем вы проникнете в погреб, я сам обследую его, чтобы убедиться в его безопасности.
— Откуда мне знать, что вы не заберете свою находку с собой?
— А вы и не можете этого знать.
Какое-то время Маркус размышлял над его словами.
— Но вы расскажете мне о том, что на самом деле произошло с вами, шестью наемниками Филиппа?
Шапель бросил на него выразительный взгляд:
— Нет, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы то же самое не случилось с вами.
Оказавшись снова в доме, Шапель по привычке отправился в библиотеку. Нужно было выпить — хотя едва ли это могло принести какую-нибудь пользу. Что, черт возьми, делать с Маркусом Греем? Как объяснить все Молино? И — что, пожалуй, важнее — присоединится ли к нему Прю этой ночью или же будет по-прежнему избегать его, словно кролик лиса? Вероятно, последнее было бы только к лучшему. Меньше всего Шапель сейчас хотел влюбиться в простую смертную.
Даже если она сумеет смириться с тем, кто он такой, время, отведенное им, окажется слишком коротким, а неизбежная разлука — слишком болезненной. И это лишь в том случае, если Прю ответит взаимностью, ибо до сих пор она старательно его избегала.
То, что подобные мысли вообще приходили ему на ум, немало изумляло Шапеля. После стольких лет одиночества, почему именно сейчас? И почему именно она? Было ли дело в отчаянии, окутывавшем ее, словно аромат изысканных духов? Или жажде жизни, которую она излучала, как маяк излучает свет? Одно лишь присутствие Прю вносило покой в душу Шапеля, заставило его почувствовать себя мужчиной, а не чудовищем. Впервые за долгое время Шапель думал о смертной как о спутнице жизни, а не просто как о пище. С тех пор как он стал вампиром, в его жизни — и в его постели — было немало женщин, однако он не позволял ни одной из них повлиять на него так, как это сделала Прю.
Было уже далеко за полночь, почти все обитатели Роузкорта спали, и только слуги еще сновали туда-сюда.
Однако Прю не спала. Шапель сосредоточился, пытаясь отсеять сторонние звуки и найти девушку. Она была в обществе одной из сестер, и обе смеялись так весело, что он сам невольно улыбнулся. Шапель не стал подслушивать их разговор. Достаточно и того, что Прю чувствовала себя счастливой.
Вероятно, задержка с раскопками несколько разочаровала ее, но за это им всем следовало благодарить Бога. Если бы они ворвались в погреб… если бы она находилась там и появился Темпл…
От этой мысли у Шапеля засосало под ложечкой. Вероятно, Грей был не настолько глуп, чтобы подвергать ее риску, однако как он мог ее остановить? Ведь Прюденс — полная противоположность собственному имени.
Вполне возможно, ему придется убить старого друга, и это ложилось тяжким бременем на его совесть, однако Шапель без колебаний уничтожит Темпла и Маркуса Грея, если кто-нибудь из них вздумает причинить вред Прю. Она была такой доброй, чистой и нежной — всех этих качеств он лишился из-за проклятия. И Шапель готов был сделать все, чтобы ее защитить, — даже предоставить Маркусу Грею сведения, которые тот просил.
В библиотеке Шапель застал горничную, разжигавшую огонь в камине. Едва он переступил порог, она неуклюже присела в реверансе.
— Прошу прощения, сэр. Я через минуту уйду.
Он только махнул рукой:
— Не стоит беспокоиться. Оставайтесь здесь столько, сколько нужно.
Миловидная девушка, похожая на спелый персик, задержалась дольше, чем требовалось, чтобы нагреть комнату до нужной температуры, и то и дело бросала на Шапеля выразительные взгляды.
К запаху горящих углей примешивался слабый, но безошибочно узнаваемый запах женского тела. Жар от камина распалил кровь горничной и покрыл кожу нежным румянцем. Этому персику не терпелось быть сорванным, и сорванным именно Шапелем.
Проклятие. Отвернувшись в сторону, он воздел глаза к потолку. Что это — очередное испытание? Неужели все путешествие задумывалось как проверка его решимости?
— Не нужно ли вам что-нибудь еще, сэр?
