Тут в ее мысли проник какой-то слабый звук. В чем дело? Звук раздался снова. Кто-то стучал в дверь, и ее снова охватил прилив надежды. Быть может, это Шапель?
Быстрыми, неслышными шагами Прю проследовала по ковру к двери и открыла ее. Однако сердце в груди упало, когда вместо Шапеля она увидела Маркуса, державшего в руках какой-то сверток с вещами.
— Маркус! Что вы здесь делаете?
Эти слова, однако, вырвались у нее почти шепотом и потому не прозвучали достаточно укоризненно.
Вместо ответа Маркус втолкнул ее назад в комнату, вошел и закрыл за собой дверь. Боже милостивый, что он еще затеял?
Молодой человек швырнул ей сверток с вещами.
— Наденьте вот это и идите со мной.
В свертке находилась мужская одежда.
— Зачем мне это? — Будь у Прю больше тщеславия, она бы вообразила, что он пытается склонить ее к побегу, однако Маркус не производил впечатления отчаянного ловеласа.
— Не можете же вы отправиться к развалинам в таком виде. — Он жестом указал на ее ночную рубашку.
— К развалинам? — От одного упоминания о них сердце в груди Прю подскочило. — Мы отправляемся туда? Прямо сейчас?
Он кивнул:
— Одевайтесь.
Такое нетерпение ему обычно было несвойственно. Прю направилась к гардеробной, однако движения ее казались неспешными.
— Но до рассвета еще по меньшей мере два часа.
— Поэтому-то мы и отправляемся туда немедленно. Священник еще спит, а Шапель исчез.
— Исчез? — Она так и замерла на месте. — Где же он?
Маркус поравнялся с нею, мягко, но настойчиво подталкивая в сторону гардеробной.
— Точно неизвестно. Его не было на месте раскопок, но это лишь вопрос времени. Вот почему нам нужно поторопиться.
Прю уперлась каблучками в ковер.
— А почему мы собираемся туда без него или отца Молино?
Маркус раздраженно вздохнул. Положив руки на плечи девушки, он развернул ее, оказавшись с ней лицом к лицу.
— Да потому, что я хочу, чтобы тот предмет, который находится в погребе, чем бы он ни оказался, достался вам, Прю. Я хочу, чтобы вы сами, и никто другой за вас, сделали свой выбор. Понимаете, о чем я?
Да, кажется, она его поняла, однако взволнованный вид Маркуса ее смущал. По-видимому, его беспокоило, что Молино и Шапель могут попытаться скрыться с Граалем прежде, чем ей представится случай им воспользоваться. Сама Прю не хотела думать так дурно ни о священнике, ни о Шапеле, но, в конце концов, что она знала об их подлинных мотивах? Она доверяла им обоим, однако они служили в первую очередь интересам церкви, а отнюдь не ее собственным.
— Я постараюсь обернуться как можно скорее, — заверила она Маркуса и тут же скрылась в гардеробной.
Единственным предметом одежды, который ей подошел, были чулки. Брюки оказались слишком широкими в талии и узкими в бедрах, к тому же на несколько дюймов длиннее, чем следовало. Рубашка тоже была велика, но она заправила ее в брюки, чтобы те не сползали с талии. Более подходящая по размеру куртка, вероятно, принадлежала какому-нибудь мужчине невысокого роста или же подростку. Девушка надела собственные ботинки и заколола волосы на затылке в небрежный пучок.
Маркус крупными шагами расхаживал по ее комнате, когда Прю наконец появилась.
— Ну, как я выгляжу?
— Смехотворно, — отозвался он с улыбкой. — Вы готовы?
Прю кивнула. Да, она была готова.
Покинув ее комнату, они потихоньку спустились вниз по лестнице. Едва оказавшись снаружи, Маркус проводил ее к конюшне за домом, где их уже поджидали лошади. Подсадив Прю, он сам вскочил в седло и, пришпорив лошадь, поскакал в направлении раскопок.
Было темно, луна стояла низко над горизонтом, и света от нее хватало лишь на то, чтобы видеть в нескольких шагах впереди себя. Однако ни наездникам, ни лошадям ничего другого и не требовалось — животные знали дорогу не хуже Маркуса и Прю. Ночь вокруг шепотом напевала свою нежную мелодию. Где-то ухнула сова, летучая мышь прошмыгнула так близко, что Прю могла расслышать колыхание ее крыльев. Прохладный ветерок, обдувавший кожу, приносил желанное облегчение после влажной жары дня. Сколько тишины и покоя было в этой ночи!
Поездка оказалась не короткой, но и не долгой. Участок примыкал к бывшей южной границе усадьбы, почти в миле от дома, поэтому у Прю хватило времени, чтобы еще раз подумать о Шапеле и поцелуе, которым они обменялись.
«Я не мог думать ни о чем другом», — признался он ей тогда, и от его голоса в душе у нее все таяло. Очевидно, Прю не была для него ядом, но, если он так хотел ее поцелуя, зачем убежал?
Зачем мучить себя подобным образом? Разве у Прю не имелось сейчас множество других — и куда более важных — забот? Без сомнения, когда она увидит Шапеля в следующий раз, он не только извинится за свой поступок, но и попытается как-то его объяснить.
Прю обратилась мыслями к Граалю. Удастся ли им с Маркусом найти его, когда они наконец проникнут в погреб? Да, да. Он должен быть там. Никакой иной мысли Прю в данный момент допускать не хотела.
И как она поступит, получив возможность продлить свою жизнь? Имелось так много мест, которые ей хотелось посетить, так много вещей, которые хотелось испытать, что было трудно решить, с чего же начать. Лишь одно она намеревалась сделать в любом случае — заняться любовью с Шапелем. Ей было совсем не стыдно в этом признаться, каким бы неприличным это ни казалось. И уж меньше всего хотелось возвращаться к тому образу жизни, который ожидало от нее высшее общество. Человеческое существование и, впрямь слишком быстротечно, чтобы растрачивать его понапрасну, и когда час пробьет, ей не придется сожалеть о том, что она сделала или не сделала.
Прю думала о тех местах, где ей хотелось бы побывать, — и тут же представляла рядом с собой Шапеля. Они смогут вместе осматривать красоты Греции, любоваться лунным светом на поверхности моря или захватывающим зрелищем заката над Карпатскими горами.
Такие размышления заняли весь остаток пути до места раскопок, вызывая улыбку на губах Прю. Она чувствовала легкость на сердце, которое забилось чаще от предчувствия, едва она и Маркус сделали первый шаг к входу в погреб. Ступеньки здесь были грубо вытесанными и неровными, но зато широкими, так что она не подвергалась риску упасть. Маркус высоко поднял фонарь, и они начали спуск. Но едва слабый золотистый отблеск света коснулся входа, как Прю остановилась в нерешительности.
Дверь оказалась открытой.
Открылась ли она сама по себе, или же здесь кто-то успел побывать? Прю опустила взгляд. На грязи четко отпечатались чьи-то следы, однако они могли принадлежать не взломщикам, а рабочим или даже самому Маркусу.
Неужели он успел проникнуть в погреб, несмотря на обещание дождаться ее? Или же тут орудовали воры? Прю уже открыла было рот, собираясь задать вопрос, однако молодой человек сам обернулся к ней и покачал головой. Выражение его лица представляло собой сочетание ярости и тревоги. Нет, дверь открыл не Маркус.
