Взяв себя в руки, Прю снова оказалась с ним лицом к лицу.
— И опять вы рисковали собственной жизнью ради меня.
Перевернув руку, он накрыл ею ладонь Прю. Его пальцы оказались такими длинными, что могли легко сомкнуться вокруг ее руки. Ощущение было интересным и чрезвычайно волнующим.
— Похоже, вы находите это странным.
— Да. Как подсказывает опыт, люди не склонны рисковать собой ради кого-то еще.
— Не ради «кого-то». — Он приподнял голову, словно удивляясь, что приходится объяснять ей очевидное. — Ради вас.
Жар снова прихлынул к щекам Прю. Придавала ли она слишком большое значение его словам, или он действительно считал ее чем-то особенным?
— Вы заставляете меня краснеть.
Его чувственные губы изогнулись в слабом подобии улыбки:
— Вижу, я был излишне дерзок. Простите меня.
— Я не против того, чтобы вы продолжали в том же духе.
Оказывается, при желании и она могла позволить себе дерзость. Возможно, пришло время дать волю собственным чувствам. Какой смысл скрывать от него свое расположение?
Улыбка на лице Шапеля сделалась шире и соблазнительнее:
— Что ж, отлично.
Снова последовало молчание, на сей раз наэлектризованное до предела после их опрометчивых признаний.
— Вы осмотрели погреб? — Этот вопрос, бесспорно, вносил разлад в ощущение близости между ними, однако Прю должна была задать его прежде, чем обратиться к Шапелю с просьбой.
Как она и предполагала, лицо его тут же омрачилось.
— Да, бегло.
Прю выпрямила спину:
— Его там не оказалось, не так ли?
Прошла секунда, показавшаяся ей целой вечностью. Прю не нужно было объяснять, что она имела в виду.
Шапель покачал головой. Сожаление и грусть в его глазах послужили ответом на ее вопрос.
— Нет. Но я осмотрю погреб снова, обещаю вам.
Прю понимала, что он и не рассчитывал найти там Грааль. Для нее его слова не должны были стать сюрпризом — и, уж во всяком случае, не должны были вызвать такое отчаянное желание расплакаться.
— Вы ведь знаете, почему я так стремилась найти его именно сейчас, верно?
На сей раз Шапель кивнул:
— Да.
— Не ради признания, известности или собственного удовольствия. — И зачем только ей понадобилось говорить вещи, в которых не было нужды? Ему и так уже было известно, зачем она искала Грааль, — Прю поняла это по выражению печали в его глазах. Слезы подступили снова, и она моргнула, чтобы их подавить. — Мне не нужны ни бессмертие, ни даже слава. Все, чего я хочу, — это просто прожить нормальную человеческую жизнь.
Теперь пальцы Шапеля сомкнулись вокруг ее собственных. Он, похоже, не заботился ни о приличиях, ни о том, что их могли видеть.
— Это самое малое, чего вы заслуживаете. И если бы в моей власти было исполнить ваше желание, то, поверьте, я бы так и сделал.
И она видела по его глазам, что он говорил чистую правду.
— Вы очень добрый человек, Шапель.
Он убрал руку, отдаляясь от нее как физически, так и эмоционально.
— Нет, я отнюдь не добр. Вы и представить себе не можете, какие поступки я совершал.
Прю, не собираясь его отпускать, сжала его пальцы.
— Меня не заботит, что вы совершили в прошлом. Меня занимает лишь то, что вы сделали для меня. И если вы позволите, я хотела бы попросить вас еще кое о чем.
Темно-золотистые брови сдвинулись.
— Я сделаю для вас все, что в моих силах.
Сердце Прю бешено колотилось. Этот человек не знал, о чем она собиралась просить, однако предоставлял себя в ее полное распоряжение.
— Вы умеете водить, Шапель?
Он удивленно приподнял бровь:
— Вы имеете в виду, водить автомобиль? Да, умею.
— Вы научите меня?
Без сомнения, отец позволит ей прокатиться на «даймлере», если рядом будет Шапель. Отныне в глазах Томаса Шапель просто не мог совершить ничего дурного. Прю же мечтала об этом еще с того дня, когда отец впервые прибыл на «даймлере» домой. Это будет забавным приключением, которое позволит немного отвлечься. Слишком часто в последнее время она уходила в раздумья и слишком редко видела окружающий мир.
Шапель пожал плечами, его лицо разрумянилось от облегчения. Неужели он ожидал от нее иной, более личной просьбы?
— Да, конечно.
Прю улыбнулась:
— Благодарю вас.
Это оказалось не так уж трудно. Возможно, скоро она наберется смелости и попросит его поделиться своими секретами и сокровенными мечтами.
И возможно, к тому времени будет проще предложить ему заняться с ней любовью.
Глава 14
— Ты нашел что-нибудь? — осведомился Молино после затянувшегося на полчаса молчания.
Шапель прикрыл гобеленом вход в подземный коридор и стряхнул с брюк грязь и мелкие камешки.
— Нет, ничего. Темпл явно пользовался этим тоннелем, чтобы проникать в погреб, но больше я ничего сказать не могу.
Тоннель вел на берег моря, к уединенному местечку у подножия утесов. Оно находилось достаточно высоко над землей, чтобы человек не мог туда забраться, и со стороны выглядело достаточно опасным, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Неудивительно, что Темпл выбрал именно это место.
Небольшая келья оказалась на удивление чистой, а это означало, что Темпл еще совсем недавно жил здесь. Запах вампира до сих пор витал в воздухе — следовательно, он находился где-то поблизости, как раз перед отравлением Прю.
Это не было случайностью. Разумеется, яд не обязательно предназначался именно Прю, и сам Шапель в этом сомневался, однако ловушка была специально установлена для того, чтобы отвадить незваных гостей. Уж не устроил ли ее сам Темпл? Не исключено, учитывая, что яд на кончике дротика оказался тем же самым, с которым они уже имели дело столетия назад. Или же тот, кто пришел за Темплом, вел свою родословную от тамплиеров минувших времен и владел их секретами. Оба объяснения казались малоправдоподобными, но отнюдь не невозможными, и одно из них должно было быть правдой.
Шапель присел на корточки рядом с кроватью, чтобы внимательнее осмотреть использованное оружие. Тонкая проволока, протянутая по грязному полу, должна была привести в действие дротик, который и ранил Прю. По-видимому, она наступила на проволоку, когда приблизилась к телу убитого мужчины, чтобы взглянуть на него. Ловушка оказалась не слишком затейливой, но вместе с тем тот, кто оставил тело, сделал это сознательно, зная, что нашедший его станет жертвой яда. И не исключено, что этот яд предназначался именно для него, Шапеля.
