У Прю отвисла челюсть. Маркус попытался затащить ее обратно за софу.
— Не смотрите. Вам нельзя это видеть.
Прю обернулась к нему. От изумления у нее немели конечности.
— Что происходит, Маркус?
С мрачной улыбкой Маркус одним движением плеч освободился от халата. Он был одет в брюки и рубашку, правое предплечье украшал бинт в багровых пятнах. По-видимому, халат предназначался для того, чтобы нападавшие поверили, будто их никто не ждал.
Юноша вынул из-за пояса пистолет.
— Вы только что видели, как Северьен де Фонс спас нас всех от неминуемой смерти.
Северьен де Фонс? Но ведь так звали рыцаря из рассказа Шапеля! Шапель никак не мог быть Северьеном, учитывая, что эта история, по его же словам, имела место много веков назад.
Или?..
Прю снова нырнула за софу, когда Маркус вскочил на ноги и принялся стрелять. Ее родные жались друг к другу под защитой мебели, пока Маркус, Шапель и даже отец Молино вели настоящее сражение.
Глаза Шапеля лучились изнутри каким-то сверхъестественным светом, которому Прю не могла найти объяснения. Вот он улыбнулся человеку, пытавшемуся накинуться на него. Неужели это клыки?
Неужели она теряла рассудок? Неужели страх довел ее до безумия?
Затем все вдруг стихло. Не было слышно ни криков, ни выстрелов, ни звуков падающих предметов. Прю осторожно выглянула из своего укрытия и взвизгнула, когда перед ней вдруг предстал Шапель. Он выглядел на удивление неплохо для человека, чья грудь была прострелена насквозь, не говоря уже о ране, нанесенной кинжалом.
— С вами все в порядке? — властно осведомился он.
Прю в ответ лишь уставилась на брызги крови у него на лице и раны на груди.
— Это надо спросить у вас.
— Я отлично себя чувствую.
Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок.
— О нет, Шапель! Не может быть!
Никто после всего этого ужаса не мог чувствовать себя отлично — никто в целом свете.
Тут поверхность его груди начала меняться на глазах. Прю изумленно моргнула и, прищурив глаза, подалась вперед, совершенно не заботясь о том, что она уставилась в упор на обнаженный мужской торс. У нее определенно начались галлюцинации, ибо раны на груди Шапеля никак не могли зажить так быстро. И тем не менее это было так.
Девушка подняла ошеломленный взгляд на Шапеля:
— Кто вы такой?
Он попытался улыбнуться, однако улыбка против его воли вышла печальной.
— Я вампир.
И тут Прю — которая всегда гордилась тем, что не была слабой пустоголовой дамочкой, — упала в обморок.
Шапель подхватил Прю как раз в тот момент, когда она сползла на пол. Его кровь оставляла пятна на ее девственно-белой шали, и его едва не выворачивало от одной мысли, что эта кровь, испортившая тонкую хлопковую ткань, легко могла оказаться ее собственной. Слава Богу, что ее не ранило.
Он поднялся на ноги, прижимая Прю к себе, после чего осторожно опустил ее на софу, даже не пытаясь привести в чувство. Ее родные сгрудились рядом и пристально следили за ним.
— Я не собираюсь причинять вам вред, — заявил Шапель им таким тоном, как будто они готовы были в любую минуту сорваться и бежать за факелами и вилами.
— Думаю, если бы у вас и впрямь имелось такое намерение, вы бы уже давно это сделали, — отозвался Томас.
Матильда взглянула на Шапеля так, словно он выжил из ума, однако остальные дамы, а также их мужья, рассматривали его, как дети рассматривают тигра — словно они хотели его обнять, но побаивались.
— Кто эти люди?
Вопрос был задан Прю. Обернувшись, Шапель увидел, что Молино привел ее в чувство. Пока она говорила, священник держал ее за руку.
Как ни удивительно, Шапель без труда встретил ее взгляд. В нем не было ненависти, лишь недоверие — которое, без сомнения, сменится ненавистью и страхом, как только первое потрясение пройдет.
— Они принадлежат к тайному обществу, известному как орден Серебряной Ладони.
Судя по недоуменному лицу девушки, это название ей ни о чем не говорило. Тем не менее она, по-видимому, начала догадываться, зачем они явились сюда.
— Они намеревались убить всех нас из-за моих поисков Грааля.
В ее тоне было столько боли, что у Шапеля разрывалось сердце.
— Нет, Прю. Вы здесь ни при чем. Совсем ни при чем.
Никто из присутствующих не заметил, что он использовал уменьшительную форму ее имени, — или же это просто никого не заботило. В данную минуту утверждать что-либо было трудно. Райленды по-прежнему смотрели на него так, словно он представлял собой странную помесь дикого зверя и божества.
Все, кроме Прю, разумеется. Она чувствовала себя слишком виноватой и подавленной, чтобы смотреть на него как на божество. Шапель был поражен, до какой степени ему хотелось видеть вместо этого на ее лице восхищение. Даже несмотря на свое собственное чувство вины и отвращения к тому, кем он стал, он все же предпочел бы, чтобы она видела в нем нечто особенное, а не чудовище.
— Они охотились вовсе не за Святым Граалем, — объяснил ей Шапель. Он не собирался вдаваться в подробности, предоставив это Маркусу Грею, однако не мог допустить, чтобы она считала себя причиной кровопролития. — Они искали другой, еще более древний предмет, известный как Чаша Крови. Этот предмет находился под охраной одного из моих друзей, однако они воспользовались вашими раскопками, чтобы добраться до него, и, боюсь, захватили моего друга в плен.
Тут взгляд Шапеля встретился со взглядом Маркуса. Поняв, что Шапель оставляет все дальнейшие объяснения ему, голубоглазый юноша утвердительно кивнул. Он знал Прю и ее семью гораздо лучше Шапеля и никогда не стал бы причинять им лишних страданий. Кроме того, его использовал и ввел в заблуждение орден. Поэтому выглядело вполне логичным, что именно он, а не Шапель, должен был поведать Райлендам оставшуюся часть истории.
На лбу Прю залегла хмурая складка.
— А что стало с вашим другом? Он мертв?
Резкая боль пронзила, словно ножом, грудь Шапеля. Даже в такую минуту она думала о нем и его переживаниях.
— Не думаю. — Он сам не знал почему, но тем не менее был почти уверен в том, что Темпл жив, хотя и находился, без сомнения, в руках ордена Серебряной Ладони. Человека, называвшего себя Магом, среди нападавших не оказалось, а это означало, что он был уже в пути. И что бы ни задумал орден, его главари, по всей видимости, приказали захватить всех вампиров живыми — Шапель сам слышал, как один из преступников напомнил другому, что убивать его нельзя. Наверняка орден рассчитывал, что к моменту их появления он ослабнет с наступлением рассвета и таким образом станет легкой добычей.
— Так, значит, вы — вампир? — наконец обрела голос Кэролайн.
