А Октавия?
Леди Амелия уже не танцевала. Она стояла вместе со своим кавалером, отец которого, собственно, и нанял Норта. Амелия смотрела на своего возлюбленного с нескрываемым обожанием. Ее темные глаза смеялись. Норту предстояло растоптать и уничтожить все это.
Кто-то из стоявших рядом сказал ей что-то, и, оторвавшись от любимого, она посмотрела на Норта. В ее глазах мелькнула паника, а потом они стали совершенно пустыми. Она поняла и, наверное, испугалась, что он пришел за ней.
Ему не хотелось пугать ее еще сильнее. Ловко пробираясь сквозь толпу, кивая тем, от чьих приветствий не удалось отклониться, Норт направлялся к молодой особе, чьей афере должен был положить конец. Улыбнувшись Амелии, он понадеялся, что она поддержит его притворство. Попытка удалась, леди Амелия улыбнулась в ответ.
Представ перед ней, он коротко поклонился:
— Леди Амелия, для меня настоящее удовольствие увидеть вас снова.
Ослепительно улыбнувшись, Амелия не стала заострять внимание на том, что раньше они не встречались.
— Мистер Шеффилд, — откликнулась она. Ей уже, судя по всему, было известно; что он предпочитает, чтобы его называли по фамилии матери.
— Здесь со мной одна леди, которая мечтает познакомиться с вами поближе. Надеюсь, вы не откажете ей в такой малости.
Невооруженным глазом было видно, что Амелия предпочла бы голышом промчаться через весь Уайтчепел, чем принять его приглашение. Но ей хватило ума понять, что сцен лучше не устраивать. Это плохо! Потому что вызывало еще большее сочувствие к ней. Однако Норт не был настолько влиятельным человеком, чтобы отпустить ее на все четыре стороны и рискнуть своей репутацией. Тем более что она заработана такими трудами. Тем более если это отразится на репутации его семьи.
Амелия взяла его под руку.
— Разумеется, мистер Шеффилд. — Она бросила последний взгляд на своего кавалера, и даже заскорузлое сердце Норта сжалось. Она любила этого молодого лорда, а лорд любил ее. Знал ли он о ее ужасной тайне? Знал ли он, что она не та, за кого себя выдает? В этот миг Норт почему-то вспомнил о еще одной молодой даме, которая не претендовала на высший свет и которая, однако, стала титулованной особой.
— Только ненадолго, — предупредил молодой лорд. Амелия кивнула и отвернулась от него. Норт заметил, как глаза у нее наполнились слезами.
Ему было жалко ее, потому что в свое время он был почти таким же: посторонним, созерцавшим чужой праздник, в котором сам принимал бы участие, если бы не злая шутка судьбы. Единственным отличием от нее было только то, что ему не выпал шанс проскользнуть внутрь. Случись такое, он наверняка поступил бы так же, как она. Рискнул бы всем, лишь бы оказаться причастным к этому миру.
— Амелия!
Висящая у него на руке Амелия застыла при виде дамы, стоявшей футах в пяти от них. Норт тоже был вынужден остановиться. К несчастью, они оказались вплотную к лорду Барнсли, отцу девушки. До того момента Норт был уверен: Барнсли понятия не имеет, что это его дочь. Как бы там ни было, все изменилось, когда барон с ужасом посмотрел на бедно одетую женщину, нездоровую на вид, но величественно возвышавшуюся в центре танцевального зала, а потом обернулся к девушке, которую удерживал Норт.
Барнсли узнал бывшую любовницу и понял, кем ему приходится Амелия.
Как такое могло случиться? Как мать Амелии оказалась в зале? Он же велел Фрэнсису провести ее в другое место. Встреча должна была пройти уединенно, а не на публике.
Теперь шума не избежать. Если только Норт чего-нибудь не придумает.
— Милорд, — обратился он к Барнсли. — Не могли бы вы составить нам компанию? — Потом повернулся к матери Амелии:
— А вы, мадам?
Любопытные взгляды провожали их, следили за каждым шагом, за каждым движением, отмечали изменения в выражении лиц. Норт тоскливо смотрел в ответ. Хорошо бы сейчас оказаться у себя дома!
И тут он увидел ее. Краешком глаза заметил сиявшие темным золотом волосы. Такой своеобразный оттенок мог принадлежать только одному человеку.
Октавия. Теперь Норт уже не удивлялся, что весь вечер только и думал о ней. Должно быть, он нутром почувствовал ее присутствие.
Сердце заколотилось. Он осмелел и осторожно поглядел в ее сторону и надеясь, и страшась убедиться, что оказался прав. Да, это она.
Среди гостей Норт увидел ту, которую когда-то считал своим лучшим другом, единственным другом. Как много планов они нагромоздили! Как много приключений пережили вместе!
Она была прекрасна. Время оказалось к ней благосклонно. По-прежнему гладкое лицо без единой морщинки. Высокая и стройная. Словно выточенная из слоновой кости богиня с глазами-сапфирами и рубинами губ. Когда-то его руки обнимали ее. А потом ее у него отобрали.
Отобрали — и будто вынули из груди сердце. Октавия сделала движение к нему навстречу. Как много вопросов возникло бы! Двенадцать лет он старательно избегал ее. Люди даже не представляли, что Норти Октавия вообще знакомы друг с другом. Впрочем, избегать ее было не так уж и трудно. Они, как правило, вращались в разных кругах. Он пообещал оставить ее в покое и позволить вести такую жизнь, какую ей захочется. Вряд ли знакомство с ним теперь пошло бы ей на пользу.
Однако она сделала пару шагов в его сторону и остановилась, когда он покачал головой. Выпрямившись, слегка сдвинула брови. Улыбка тут же исчезла, как и сияние глаз. Октавия была счастлива увидеть его, но он ее отверг.
Счастлива!
Господи, а он-то как был счастлив! До боли!
С трудом отведя глаза, он нашел взглядом двери и двинулся к выходу. Толпа легко пропустила его. Кое-кто из гостей бросился к нему с вопросами. Он не отвечал. Спроси в эту минуту, как его зовут, он и вопрос не понял бы.
— С тобой все в порядке, дорогая?
Руки дрожали, во рту было сухо, и она не сомневалась, что на лбу выступил пот. Разве можно в таком состоянии быть в порядке?
Октавия Во-Давентри положила ладонь на руку своего спутника.
— Все чудесно, Спинтон, спасибо. — Но это была неправда. Совершеннейшая неправда.
Меньше всего на балу у Уортонов она ожидала увидеть Норри Шеффилда. Или он теперь называет себя Райлендом? Несколько лет ей удавалось следить со стороны за его деятельностью, а потом он пропал из виду. Она уже не была вхожа в тот круг. В последнее время Норт стал пользоваться огромным авторитетом в высшем обществе. Почему-то всем страшно захотелось видеть его на своих вечерах. На которых, впрочем, Норт появлялся редко. И только по делу. Должно быть, именно дела привели его сегодня сюда, словно нарочно, чтобы она увиделась с ним.
В нем уже ничего не осталось от того милого воспитанного юноши, каким она его знала. Он превратился в зрелого и сильного мужчину. Со щетиной на подбородке, с морщинками возле глаз. Ах эти прекрасные глаза! Как будто ясным зимним утром смотришься в воды озера. Волосы у него все также немного длиннее, чем требует мода, роскошные и непокорные, как и несколько лет назад. Вот только нос сломан. Но это не сказывалось на общем впечатлении. Он все равно оставался тем же красавцем.
