— У нас на Харкера ничего нет. Ничего, что помогло бы отправить его на виселицу. Самое худшее, что ему грозит, — высылка. А я хочу, чтобы он умер.
Должно быть, что-то все-таки промелькнуло в его взгляде, потому что Фрэнсис прищурился.
— Все равно непонятно, почему туда надо идти одному.
— В ту минуту, когда Харкер узнает, что я привел с собой подкрепление, он даст деру. Если я появлюсь один, он подумает, что это бравада, и купится. Ему захочется ткнуть меня носом в то, что для меня он недостижим. Заносчивость его и подведет.
Фрэнсис кивнул. Выражение сомнения не исчезло у него с лица до конца.
— Значит, после этого мы будем пасти его круглосуточно?
— Совершенно верно. Он не удержится, захочет доказать нам, как он крут. — Это был хороший план. Хуже было то, что Норт не собирался следовать ему. Ему надоело разрабатывать планы. Ожиданием он был сыт по горло.
Теперь Фрэнсис был, кажется, доволен.
— А как насчет леди Октавии?
Норт повернулся к своим ребятам:
— Те из вас, кто наблюдал за особняком Во-Давентри, продолжайте наблюдать до дальнейших указаний. Я хочу знать, кто приходит, кто уходит. Не светитесь. Мне не нужно, чтобы Ок… чтобы леди Октавия знала, что вы там.
Один из них хмыкнул и толкнул Мориса локтем в бок:
— Теперь тебе можно не пялиться на окна ванной, старик.
Это был абсолютно невинный жест, только он вызвал новый прилив гнева. Норт посмотрел на Томми Филда, который сделал замечание, потом на Мориса в окружении хохочущих друзей. Потом окинул взглядом всю компанию:
— Любой, кто не может работать профессионально или не хочет подчиняться моим приказам, пусть убирается. Скатертью дорога!
Хохот стих. Никто не ушел.
Норт коротко кивнул:
— Отлично. Тогда за дело.
Когда все вышли, Фрэнсис закрыл дверь и повернулся к Норту:
— Зачем так сурово? Им просто хотелось немного пошутить.
Норт пристально посмотрел на него:
— Только не над Октавией.
Широкоплечий помощник кивнул, как будто понял, о чем речь:
— Ну конечно. А в отношении леди Октавии у вас какие планы?
— Никаких. — Но это была неправда. Если все пойдет так, как Норт рассчитывал, он увидится с Октавией после того, как все закончится, и тогда выскажет все, что думает по поводу ее жизни. Там будет мало чего приятного. Но Октавия может подождать. У него есть дела поважнее. Сначала ему нужно покончить с Харкером.
Октавия еще лежала в постели, когда в ее спальню влетела Беатрис.
— Прекрати, — проворчала Октавия, натягивая одеяло на голову. Беатрис в это время раздергивала на окнах тяжелые шторы из кремовой парчи.
— В чем дело, почему ты еще в постели? — глухо донеслось до Октавии.
Откинув одеяло, она сощурилась от яркого солнца. Разумеется, Беатрис показалось странным, что она еще не встала. Но милая кузина не посещала среди ночи одного из самых знаменитых лондонских бандитов.
— Я спала. Так что на благодарность не рассчитывай.
Свежая, нарядно одетая, вся лучившаяся энергией, Беатрис плюхнулась на постель. Юбки ее желто-лимонного платья приподнялись вокруг нее, как цветочные лепестки.
— Хватит! В такой день стыдно валяться. Вставай!
Нахмурившись, Октавия вытянулась на подушках.
— Уйди. — Когда кузина захихикала, она добавила:
— Я серьезно.
— Понимаю, что серьезно. — Беатрис подтолкнула ее в бок. — Я тебя не боюсь, мисс Угрюмая Мордашка.
Угрюмая Мордашка?!
— Что это ты так развеселилась? Беатрис пожала плечами:
— А что это ты такая сварливая? Октавия натянуто улыбнулась:
— Плохо спалось ночью.
Улыбка кузины увяла, и Беатрис по-настоящему забеспокоилась:
— Плохо себя чувствуешь?
Вздохнув, Октавия закрыла глаза.
— Кажется, да. — Главное, избавиться от дурного настроения.
Теплая ладонь легла ей на лоб.
— Жара нет.
Октавия приоткрыла глаза и натолкнулась на взгляд кузины.
— У меня не в порядке другое.
Глаза у Беатрис стали огромными, щеки зарделись.
— Ты не?.. — Она неопределенно махнула рукой, указывая на живот Октавии.
Октавия нахмурилась еще сильнее.
— Ох, конечно, нет! — Вот уж действительно слава Богу!
Этому можно было только порадоваться. Беременность осложнила бы все. Хотя появление ребенка могло бы привести Норта в чувство. Он не желал становиться отцом незаконнорожденного…
Как только она могла подумать о таком? Не нужно устраивать Норту никаких ловушек.
Беатрис с облегчением вздохнула:
— Ну слава Богу!
Широко открытые оленьи глаза смотрели на Октавию с сочувствием.
— Скучаешь по нему? Зачем отрицать очевидное?
— Скучаю.
— Это оттого ты выглядишь такой несчастной после возвращения?
Октавия кивнула. Господи, как она устала!
— Что будешь делать, Тави? Октавия пожала плечами:
— Наверное, то, что ожидали от меня мать и дед. Беатрис пригвоздила ее взглядом.
— Я помню, еще тогда, несколько лет назад, когда мы с тобой подружились, ты сказала, что только любовь может заставить тебя выйти замуж. Ты хотела выйти за Норри Шеффилда.
Помоги ей Господи, Октавия и до сих пор этого хотела.
— Я выросла.
— В смысле ты сдалась.
— Не начинай.
Вздохнув, Беатрис вытянулась на постели рядом с Октавией. Теперь их головы почти соприкасались.
— Я не верю, что у меня есть выбор; — сказала Октавия. Беатрис захлопала глазами.
— Почему нет?
К горлу подступили слезы. Октавия изо всех сил старалась не разрыдаться.
— Потому что Норри Шеффилд не любит меня.
Она рассчитывала, что кузина посочувствует ей, вместо этого Беатрис сурово сдвинула брови.
— Ты с ума сошла? Конечно, он может обдурить Спинтона и весь мир, но я видела, как он смотрел на тебя, когда думал, что никто этого не замечает. Я слышала, как у него менялся голос, когда он разговаривал с тобой — так мягко, с шотландским акцентом. Норт отверг тебя, потому что решил, что это в твоих интересах.
Опять это проклятое выражение! В ее интересах.
Зная Норта, можно было сказать, что так оно и есть. Он легко находил оправдания своим поступкам либо просто игнорировал то, что его не устраивало. К примеру, его желание не иметь ничего общего с высшим светом, как раз когда эти люди стали проявлять к нему такой интерес. Да, когда-то они отвергли его. Но почему он не хочет дать им второй шанс?
