Индара не стада дожидаться ее согласия. В ярко-красном неглиже она просто перебежала холл и вошла вслед за Сэди к ней в комнату.
Внезапно почувствовав ужасную усталость, девушка кинула сумочку на банкетку перед туалетным столиком и скинула с ног туфли. Потом встала на ковер посреди комнаты, а Индара принялась расстегивать на ней платье.
— Ну, так что? — начала подруга. — Где ты была?
— В Сейнтс-Роу. У меня есть ключ от садового павильона.
— От одного из любовных гротов Виенны? И как там?
Хмыкнув в ответ на слова подруги, Сэди, немного помолчав, восторженно сказала:
— Здорово! Уютно! Темно! Очень подходит для свиданий. Мне почудилось… — Сейчас ей почему-то показалось глупым продолжать разговор на эту тему. — Мне казалось, что мы с Джеком одни в целом мире.
— Ты так и должна была чувствовать себя в тот момент, — проговорила подруга из-за плеча, и Сэди замолчала. В голосе Индары вдруг послышалась тоска. Или сожаление? Сэди неожиданно сообразила, что все эти годы, что она знает подругу, та никогда не откликалась на знаки мужского внимания. Многие пытались добиться ее расположения, но получали жесткий отпор. Индара привлекательна, все при ней, тогда почему она держит себя в ежовых рукавицах?
— В свое время ты тоже найдешь любимого, — пообещала Сэди, понадеявшись, что их дружба не пострадала от ее откровенности.
Руки Индары замерли на полпути.
— Я уже нашла его. Просто он не может отыскать меня.
— Кто он?
Индара замолчала и продолжила расстегивать пуговицы.
— Неважно.
Сэди узнала эту интонацию. Подруга нечасто говорила в таком тоне, но это явно означало, что она не расположена к откровенности. Однако Сэди не удержалась и напомнила ей:
— Я же все рассказала тебе.
Индара рассмеялась:
— Послушай, но я же тебя не просила об этом! У тебя свои секреты, подруга, у меня — свои.
Сэди не стала спорить. Прошлой ночью она много чего поведала Индаре о своих отношениях с Джеком, упомянув, что недолго жила у его деда и что старый граф помогал ей во время болезни. Но не сказала ни слова о ребенке. Это была ее личная боль, которой она ни с кем не собиралась делиться. Потом, при свете дня, она очень пожалела, что наболтала чересчур много.
— Тебе было хорошо с Джеком? Так же, как раньше? — спросила Индара, расстегнув наконец последнюю пуговицу.
Сэди обернулась к ней с хитрой улыбкой в уголках губ.
— Много будешь знать — скоро состаришься.
Та ничуть не смутилась.
— Мои земляки сочинили Камасутру. В физическом наслаждении нет никакой тайны. Главное в том, как заниматься сексом. И как же у вас получилось?
Немало англичан и англичанок могли не согласиться с этим, но стоит ли спорить о таких тонкостях!
— Гораздо лучше, — ответила она.
Подруга была довольна.
— Это хороший знак, мне кажется.
Девушка переступила через платье и повернулась к Индаре, чтобы та помогла ей расстегнуть корсет.
— Надеюсь.
— Ты рассказала ему про его деда?
Сэди было заранее известно — все, чем она делилась с подругой, рано или поздно вернется к ней бумерангом.
— Нет, не смогла.
— Сэди!
— Он считает, что старику все равно жив его внук или нет. Я, кстати, тоже так думаю, судя по последнему письму. — Она выскользнула из корсета и кинула его туда же, на банкетку. Поставив на нее ногу, принялась стягивать чулок.
Индара вовсе не собиралась оставлять эту тему.
— А если это не так? Что, если старый граф приедет в Лондон и скажет Джеку, что это ты вызвала его?
— Придумаю что-нибудь, там будет видно.
Индара покачала головой. Черные волосы заблестели в лучах утреннего солнца.
— Мне кажется, ты искренне надеешься, что мистер Фрайди — или как его там — никогда не помирится с семьей, даже если захочет.
— Ты абсолютно права! — Как ей самой показалось, прозвучало это не вполне искренне.
Индара посмотрела на нее, и Сэди не увидела осуждения в ее взгляде. Только сочувствие и, может быть, жалость.
— Ты хочешь, чтобы Фрайди вернулся к тебе, но только если он останется на нынешней социальной ступеньке. Помоги ему Господь, если он решит исполнить свой долг и принять наследство. Но тогда ты не примешь его, ведь так?
— Это он не примет меня, — возразила Сэди. — Я недостаточно хороша для графа.
— Ты ошибаешься, дорогая. Твой муж совсем не сноб. Это определение скорее к тебе можно отнести.
— С ума сошла!
— Вполне возможно, только я хорошо знаю тебя. И понимаю — твое неприятие аристократов идет от страха, а не от отвращения к ним. Что дед Джека сказал тебе? Что ты недостойна его мальчика? Что разрушишь его жизнь? А потом твой муж сбежал, и ты решила, что старик был прав.
Что ты недостаточно хороша, чтобы удержать мужа возле себя. Что ты разрушила его жизнь, а заодно — и свою. Ты ведь поверила в эту ересь?
Скатав чулки в комок, Сэди швырнула их на пол.
— Вовсе нет! — сказала и тут же засомневалась в своих словах. Она вспомнила, как девчонкой до смерти боялась семьи Джека. Какой страх до сих пор испытывает перед дамами из высшего света, которые приглашают ее погадать.
Индара наблюдала за ней. На ее лице было написано сочувствие. Сэди стало обидно.
— Не смотри на меня так, Дара. Я знаю, что делаю.
— Понимаю, — согласилась подруга. — Именно этого я и боюсь. Надеюсь, ты полностью сознаешь в какую трагедию вовлекаешь себя сама.
Сэди фыркнула, но ее грубость не произвела на Индару никакого впечатления.
— Ты получила второй шанс на истинную любовь. Многие из нас и одного не имеют. Откажешься от Джека, будешь дурой! Такой, каких трудно поискать. Если он снова бросит тебя, это будет только твоя вина.
После этой тирады Индара с высокомерием королевы выплыла из комнаты. А она так и осталась стоять в нижней сорочке, измятой, влажной и липкой, как оплеванная. Подруга никому не позволяла относиться к себе свысока. У нее на все было свое мнение. Она словно подчеркивала тем самым свое равенство со всеми этими высокородными дамами и господами. И хотя Сэди частенько считала ее наивной, но уважала за такую непоколебимую веру в себя.
Правда, Индара не была знакома с графом Гарретом — человеком, который не единожды лишал Сэди чувства уверенности. Все то время, которое она провела в его доме, он был воплощением доброты. Но даже тогда старик не упускал возможности лишний раз подчеркнуть, как мало они с Джеком подходят друг другу. Теперь, когда у нее возникли подозрения — нет, она убедилась! — что граф задерживал их письма друг к другу, желание избегать его стало еще сильнее. Будь на его месте кто-нибудь другой, она посчитала бы выдумкой, что человек способен на такое. Но если дело касалось Джека, старик граф был готов на все.
