Джек наклонился к ней, но она, останавливая, положила ему ладонь на грудь.
— Кто-нибудь увидит!
Он хмыкнул:
— Ну и пусть!
Все мысли о том, чтобы признаться, ушли непонятно куда, стоило Джеку коснуться ее губ. Позже, когда они останутся одни и когда он сможет высказать ей все, что захочет, она расскажет ему все без утайки. В более спокойной обстановке она сможет вымолить у него прощение и признаться в том, что натворила.
— Надо возвращаться, — сказала Сэди, когда их поцелуй, наконец, закончился. Она задыхалась, голова кружилась. — Мне совсем не улыбается, чтобы ты ухаживал за мной вдали ото всех, где-то в кустах.
Джек предложил ей руку, и они пошли назад, в духоту бального зала. Виенна перехватила их, когда они направились в сторону Арчера. У нее был странный вид, и она старалась не смотреть на Сэди.
— Прошу прощения, месье Фрайди, с вами хочет познакомиться один джентльмен.
— Ну конечно, — ответил он и обратился к Сэди: — Вы не возражаете?
Она покачала головой:
— Разумеется, нет. — Сэди посмотрела на подругу, которая старательно отводила глаза. Что-то новенькое!
Виенна подвела их к группе джентльменов, которые оживленно разговаривали между собой, и дотронулась до локтя седого мужчины, стоявшего к ним спиной.
— Я разыскала для вас мистера Фрайди милорд.
Сердце Сэди забилось где-то у горла. Она поняла, кто этот человек, еще до того, как он обернулся. А когда его зеленые глаза впились в лицо Джека, не осталось никакого сомнения. Он стал как будто ниже ростом и сильно постарел. Но породу никуда не денешь — осанка такая же гордая.
У Джека был такой вид, будто он, словно боксер, пропустил удар. Не дыша, он стоял рядом с ней. Сэди крепче стиснула ему локоть, уставившись в лицо, которое уже никогда не рассчитывала увидеть.
— Весьма признателен, мадам Ларю, — громко и отчетливо произнес граф Гаррет, — за то, что привели моего внука.
Глава 15
Разговоры вокруг стихли, и Джек понял, все услышали, что его дед сказал Виенне.
В известной степени это означало, что все созданное им своими руками пошло прахом, потому что теперь общество узнало, что на самом деле он является пэром Англии. Умом Джек понимал, что это совсем не так, ведь и Трист был сыном герцога, но все равно не мог отделаться от этого ощущения.
Он не мог выговорить ни слова, не мог придумать, что сказать. Он лишь стоял как блаженный идиот, глядя на своего деда, графа Гаррета. Ему заранее было известно, что такой день обязательно настанет, именно поэтому он не наведывался в Англию с того самого времени, как узнал, что Сэди бросила его. Удивительное дело, но он даже не мог как следует разозлиться, как должен был бы, а дед выглядел совсем не таким самодовольным и напыщенным, каким он его себе представлял. От того, что правда вышла наружу, Джеку даже почему-то стало легче.
Дед сильно сдал за эти годы. Волосы, которые когда-то были того же самого цвета, что и у Джека, стали совсем седыми, но ничуть не поредели. Причесанный на прежний манер, старик даже стал еще импозантнее. Он несколько раздался, но держал спину прямо, словно аршин проглотил, а взгляд его глаз остался таким же холодным и жестким, каким был всегда.
В любом случае Джеку было приятно предстать перед дедом взрослым мужчиной, да еще к тому же успешным и деловым. У него имелось состояние, которое он сколотил своими собственными руками.
— Я думаю, — пришел ему на помощь Райтон, — такая беседа должна пройти без лишних свидетелей. Мадам Ларю, полагаю, вы сможете это устроить.
Джек даже не посмотрел в сторону француженки, которая тут же предложила их проводить. Он просто пошел за другими в процессии, покидавшей бальный зал, глядя прямо перед собой, Джек, тем не менее, заметил, что все лица были обращены к нему. А потом почувствовал, как чьи-то теплые пальцы переплетаются с его. Повернув голову, он увидел рядом Сэди — храбрую, но взволнованную. Джек уныло улыбнулся ей. Она ответила тем же, но в ее глазах читалась тревога. Никто не осудил бы ее за это. Старик вел себя по отношению к ней как настоящий мерзавец и до, и после их женитьбы.
В конце концов, они очутились в кабинете Ларю. Хотя он и был богато обставлен и производил впечатление солидности, в нем все равно присутствовала атмосфера женственности.
— Фрайди, — донесся сквозь затуманенное сознание до Джека низкий голос Райтона. — Это правда, что Гаррет ваш дед?
Старик был явно недоволен тем, что его слова подвергают сомнению.
— Его зовут Фаррингтон, — холодно заметил граф. — Фрайди — это глупое имя, которое он взял себе, когда сбежал из дому десять лет назад.
Джек смутно понимал, что окружающие внимательно рассматривают его, а заодно — и деда. Он поймал взглядом Сэди. Старик не упомянул про нее ни словом. Еще бы! Он всегда был против их брака, так и не признал его. Естественно, он не хочет заводить об этом разговор. А вот Джек возьмет и объявит, что Сэди останется с ним навсегда, но даже в таком полубессознательном состоянии он понимал, что делать этого сейчас не стоит. Он в упор посмотрел на герцога.
— Это абсолютная правда, мой друг. — И тут же, на случаи, если все подумают, что он говорит про свое имя, уточнил: — Граф Гаррет действительно мой дед.
Райтон надменно вскинут брови.
— Тогда, как мне кажется, вам есть, что обсудить один на один, и присутствие свидетелей здесь излишне. Мы оставляем вас.
Джек поднял голову и посмотрел на Сэди. Та выпустила его руку и отошла в сторону. Нужно было удержать се, но это было бы не по-мужски. И ей самой стало бы неловко. Жена глядела на него с такой тоской, словно прощалась с ним. Навсегда! Сердце разрывалось при виде ее.
Присутствующие неохотно подчинились предложению герцога. Последней из комнаты вышла Сэди. Выходя, она не обернулась, а звук закрывшейся за ней двери ударом отозвался в его сердце.
Джек вдруг сбросил с себя это чертово оцепенение.
— Какой, однако, торжественный выход вы устроили, — заметил он, повернувшись кчеловеку, который фактически вырастил его. — Надеюсь, добились желаемого эффекта?
Дед развел руки в стороны — не для того, чтобы обнять, что за странная мысль! — и остался так стоять. Ну просто святой.
— Разве можно удержаться и не приехать в Лондон, чтобы увидеться с родным внуком?
— У вас совершенно другая цель, — откликнулся он. — Вы собираетесь учить меня уму-разуму.
Старый граф, казалось, совершенно не обиделся на его колкость, но уверенности в нем поубавилось. Да и вид у него был очень усталый.
— Настало время, чтобы ты вернулся и занял подобающее тебе место моего наследника. Пора выполнить свой долг перед семьей.
Кто бы сомневался! Он должен подчиниться потому, что старик сам так решил. Но у Джека был заготовлен отказ. Он раньше всегда и во всем покорно соглашался с дедом. Так продолжалось до женитьбы на Сэди. То проявление непокорности было первым шагом на его пути к свободе.
