– Ты тоже, – ответила она притворно наивно. – Интересно, у кого из нас одевание отняло больше времени?
Блайт и Девлин рассмеялись громко и весело, под стать их внешнему виду. Даже Уинтроп усмехнулся, обнажив сверкающую полоску белых зубов. Он улыбался ей, его глаза светились пониманием и юмором.
– У меня, конечно, – ответил он. – При вашей естественной красоте вам не требуется больших усилий, чтобы выглядеть еще прелестнее.
Ах, какой очаровательный ответ! Злодей знал, что ей нечем будет крыть.
– Ваши слова звучат как музыка, сэр. Спасибо.
– Мой брат очень хорош на словах, – несколько суховато заметил Девлин. – Но его язык может ранить гораздо тяжелее, чем штык.
– Да, конечно, – тут же отреагировал Уинтроп. – Но мне больше нравится доставлять им удовольствие, чем причинять боль.
Мойра вспыхнула до корней волос. Даже Блайт казалась шокированной его дерзостью. Девлин же лишь покачал головой.
– Если бы ты придерживался этого принципа, ты бы уже давно был женат.
Уинтроп криво усмехнулся.
– Штык, принцип, брак… Как услышу это, так и тянет опять сразиться с тобой.
Указав на них взглядом, Блайт взяла Мойру за локоть.
– Это может долго продолжаться, Мойра. Почему бы нам не побеседовать с Октавией и Варей?
Мойра никогда бы не призналась, что ей жаль оставлять Уинтропа. С ним она чувствовала себя защищенной и в безопасности. Со всеми остальными людьми она не знала, о чем говорить, и потому боялась наделать глупостей. Однако она позволила увести себя и вскоре смеялась и вела себя так, словно знала этих женщин много лет.
Чуть позже чувство голода отправило ее к столу с закусками. Не в силах больше сопротивляться зову желудка, она положила себе целую тарелку тоненьких сандвичей с огурцом – ее любимых. Повернувшись спиной к гостям – в соседней комнате продолжалась вечеринка, – она принялась засовывать сандвичи в рот.
О, как это было вкусно!
– Поделишься или съешь все сама?
Повернувшись, чтобы посмотреть на него, Мойра неожиданно смутилась. Она как раз пыталась проглотить солидный кусок. Тарелка опустела лишь наполовину.
– Я не ела с самого утра.
Уинтроп едва улыбнулся, скрестив руки на груди.
– Зачем ты оправдываешься, Мойра, мне нравятся женщины со здоровым аппетитом.
«О, дорогой!» Самые потаенные мысли и вопросы всколыхнулись в ней.
– У кого еще в твоей компании такие же вкусы?
Либо он не обратил внимания на колкость, либо просто пропустил ее мимо ушей.
– Делай все, что считаешь нужным, и чувствуй себя свободно. У меня и в мыслях не было завоевать тебя, а потом удерживать при себе.
Она смутилась еще больше.
– Ты говоришь дьявольские вещи.
– Что ты имеешь в виду? – неподдельно изумился он. – Мое первое побуждение – сказать тебе, что чем мягче женщина, тем слаще общение.
Теперь у нее уже горели кончики ушей. Он ухватил сандвич с ее тарелки и откусил солидный кусок.
– Так что, если пожелаешь опустошить эту тарелку и захочешь добавки, я полностью на твоей стороне.
Она подняла на него глаза, хотя была уверена, что, когда встретится с ним взглядом, под ложечкой засосет еще больше.
– Почему ты так со мной разговариваешь? – Он покончил с сандвичем.
– Потому что тебе так нравится.
– Неправда.
Как возмущенно она это сказала! Что она пытается доказать?
Он пожал плечами и взял еще один сандвич.
– Ты так посмотрела на меня, что не оставила сомнений – это правда.
Она не сдавалась, хотя знала, что он прав отчасти.
– Я просто не привыкла к таким разговорам.
– Конечно, нет. – Он снова скрестил руки на груди. – Ты иногда такая чистенькая, Мойра, просто очаровательно.
Она прищурилась.
– А ты временами ведешь себя просто возмутительно, Уинтроп.
– Это часть моего обаяния.
О, как надоела ей эта его кривая ухмылка!
– Абсолютно верно. – Она поднесла ко рту следующий сандвич. Он наблюдал за ней. Мойра нахально облизнула губы кончиком языка, прежде чем отправить в рот еще кусочек. Она жевала и глотала, уверенная, что он не отрываясь смотрит на ее рот.
– и что ты сделаешь для меня? – вдруг спросила она. Он сморгнул.
– Повтори, пожалуйста, не понял.
Она ласково улыбнулась. Знала, что играет с огнем, но ничего не могла с собой поделать. Ей понравилось дразнить его.
– Если я стану мягче и слаще для тебя, что ты сделаешь для меня?
Адамово яблоко подпрыгнуло, когда он глотнул.
– Все, что хочешь. Я буду полностью в твоей власти. Лишь скажи слово.
Внутри все задрожало. Он был серьезен. Их разговор выходил из-под контроля. Кокетливо улыбаясь, она постаралась сохранить легкомысленный тон.
– И какое это будет слово?
Уинтроп придвинулся к ней так близко, что его губы оказались возле ее уха. Она чувствовала, как его дыхание касается ее кожи, как от него исходит тепло. Разве есть еще на земле мужчина, от которого бы так чудесно пахло?
– Да.
Его голос был тих, как дуновение ветерка, но он пронесся через нее, как тайфун.
Вздрогнув, она встретила его взгляд. Его глаза были темные, цвета индиго, и казались бездонными.
Она не в силах была сказать ни слова, не могла вспомнить, как пошевелить языком и губами. Онемев, она смотрела на тарелку в своих руках. О чем она думала, когда накладывала все эти сандвичи? Она никогда не сможет съесть их все, особенно сейчас, когда желудок свела спазма.
– Ты позволишь мне помочь тебе доесть их? – В его голосе не было и намека на насмешку.
Мойра кивнула и подняла голову. Она ощутила всем своим существом опасность влюбиться в этого человека. Пугало ли ее это? Ужасало? Заставляло лить слезы?
– Да, – тихо прошептала она и взяла следующий сандвич.
На Рождество после обеда с Октавией и Нортом Уинтроп отправился к Мойре. Надо было наконец определить, где она прячет тиару. Он, правда, не собирался нынче этим заниматься. Такой вечер он посвятит удовольствию от встречи с Мойрой.
Посещение ее дома по вечерам стало превращаться в привычку. Он не обманывал себя: поиски тиары во многом были лишь поводом, чтобы увидеться с ней. Эта чертова тиара была нужна ему, чтобы защитить Норта и Дейва. Чтобы обыскать дом, он должен был бы дождаться, когда она отправится куда-нибудь или ляжет спать. И этого достаточно. Но нет, он проводил здесь много времени, ему необходимо было общество Мойры.
