– Что ты предполагаешь?
Он бы пожал плечами, если бы мог не потревожить себя при этом.
– Только то, что уверен – его заставили украсть тиару после того, как ваши отношения уже начались.
Он говорит об этом так, словно они с Уинтропом собирались провести в ее постели не одну ночь.
– Я думаю, у тебя началась мозговая лихорадка, – заявила она сухо.
– Ты спрашивала, зачем ему нужна тиара?
– Он сказал, что добывал ее для кого-то еще. Он не сообщил ничего, возможно, потому что не мог придумать на ходу что-нибудь более занимательное.
– А может, хотел оберечь кого-то.
– Кого? – прозвучало немного резче, чем хотелось.
– Понятия не имею. – Он приподнял брови. – Спроси его.
Мойра сверкнула на него глазами.
– Теперь я точно знаю – у тебя жар. Какие гарантии, что он скажет мне правду?
– Поверь ему, – предложил он.
– О да, конечно. Я уже поверила ему раз, и что из этого вышло?
Вместо того чтобы обидеться, Натаниэль рассмеялся:
– Тогда ты говоришь в точности как он.
Мойра уже не чувствовала себя виноватой за раны Натаниэля. Раздражение вытеснило чувство вины.
– Ты защищаешь его только потому, что влюбился в него по уши, когда он обошелся с тобой как рыцарь-спаситель.
Лицо Натаниэля потемнело.
– Ага, я ведь извращенец и потому вешаюсь на первого попавшегося, так, что ли?
Мойра открыла рот и выдавила только:
– Нет, не так…
Он прервал ее – таким разгневанным она еще его не видела.
– Так вот, я не пылаю страстью к любому мужчине, которого вижу, во всяком случае, не чаще, чем ты, Мойра. Если я считаю кого-то хорошим человеком, это не означает, что я воспылаю к нему страстью из-за его достоинств.
Она должна была извиниться перед ним за обиду, но не находила слов.
– Почему из всех людей только о нем ты говоришь, что он хороший человек?
– Потому что ты любишь его, и он не заслужил бы этого, если бы не был достоин!
Она в смятении смотрела на него. Похоже, он был удивлен собственной вспышке не меньше, чем она. Пот бисером повис на бровях. Перепалка утомила его. В волнении каждое незначительное движение приносило ему лишнюю боль.
– Прости меня, – прошептала она, не сумев придумать ничего другого.
Он стиснул ее руку.
– Если только сначала ты извинишь меня. – Она улыбнулась, на глаза навернулись слезы.
– Договорились.
– Уинтроп добрый человек, Мойра. – Он глядел ей прямо в глаза. – Я это чувствую нутром, думаю, что и ты тоже.
Стук в дверь избавил ее от необходимости опровергнуть или подтвердить его заявление. Со счастливой улыбкой на лице в комнату заглянула миссис Райт:
– О, прошу простить меня. Вы уже проснулись, мистер Натаниэль! – У вас посетитель.
– Кто он, миссис Райт? – спросила Мойра.
– Мэтью Седжвик, миледи.
Мойра с улыбкой обернулась к Натаниэлю. Она догадывалась, что Мэтью не пострадал, но все равно услышать, что он пришел с визитом, было большим облегчением.
– Ты не против посетителя?
– Не против, – подтвердил Натаниэль.
– Проводите его наверх, пожалуйста. – Приятель смущенно взглянул на нее.
– Как я выгляжу?
Поднявшись, она коснулась его лба губами.
– Как прелестное месиво. Но это лишь добавляет тебе очарования.
– Отлично, – заулыбался Натаниэль.
Выйдя из комнаты, Мойра на лестнице столкнулась с Мэтью. Он остановился, чтобы приветствовать ее и справиться о здоровье, хотя невооруженным глазом было видно, в каком он нетерпении, предвкушая встречу с Натаниэлем. Мойра тут же отпустила его, а сама стала спускаться вниз с затаенной улыбкой на губах.
Хороший ли человек Уинтроп Райленд? Она разберется в этом. В конце концов, у нее, кажется, есть благословение, чтобы поделить часть своей жизни с двумя самыми лучшими людьми.
– Вы, вне всякого сомнения, удивлены, что я пригласил вас всех троих сюда сегодня.
Устроившись в комнате, которая использовалась в его квартире в качестве гостиной, библиотеки и кабинета, Уинтроп разглядывал каждого из своих братьев. Они сидели полукругом напротив, выжидательно глядя на него.
Первым начал Брам:
– Учитывая, что ты никогда не приглашал меня к себе, я удивлен больше всех.
– Мне нужна ваша помощь. – Сказать такое было так же трудно, как проглотить комок грязи, но он был рад, что удалось сделать это. – Кое-что, нет, кое-кто из моей прошлой жизни вновь вцепился в меня, и я один не в силах от него избавиться.
Норт глядел на брата с выражением, граничащим с ужасом. Он знал, о ком говорит Уинтроп.
– Наверное, будет лучше, если ты расскажешь нам, что это за личность, – предложил Брам, массируя бедро покалеченной ноги, которую он вытянул перед собой.
Да, с этого и нужно начать. И выговориться полностью, без остатка.
Уинтроп набрал воздуха в легкие.
– Несколько лет назад ко мне обратился человек с предложением поработать для министерства внутренних дел.
– Уин… – В голосе Норта прозвучало предупреждение. Уинтроп поднял руку:
– Я должен сделать это, Норт. Ты скоро поймешь почему.
Норт затих. Его лицо выражало неуверенность и беспокойство. То, что Уинтроп собирался открыть, непосредственно касалось и его. Но другого выхода не было. Уинтроп должен был все рассказать, чтобы покончить с этим кошмаром. Это была его единственная возможность вновь завоевать Мойру.
– Этот человек – Дэниелс – заявил, что я могу помочь моей стране в борьбе против Наполеона, не участвуя в боях. Я был молод, глуп и полон жажды борьбы, как каждый молодой человек в то время. Поэтому я ухватился за выпавший мне шанс выполнить свой долг, не покидая Лондона. Кроме того, я был в запасных у отца. Только Господь знал, в какие еще переделки попадет Брам, когда он навеселе. Брам приподнял брови, но ничего не сказал.
Уинтроп снова глубоко вздохнул.
– Итак, я начал работать для него. Он объяснил мне, что мы что-то вроде шпионов, реквизируем ценности, которые сторонники французов в Англии приобретают, чтобы потом вложить их в военные кампании Наполеона. И моя работа заключалась в том, чтобы вернуть эти ценности, с тем чтобы Дэниелс мог быть уверен, что они работают на пользу Англии.
– И ты всему этому поверил? – Брам явно не мог сдержаться.
