Вот и слава Богу! С того момента, как братья замыслили заставить Дэниелса угодить в ловушку, Уинтроп не мог не беспокоиться, что он подвергает себя серьезной опасности. Вероятно, Рид не поверил Дэниелсу в первый раз, когда тот стал утверждать, что связан с Уинтропом, или поверил, но не имел этому доказательств. Не имеет значения, чему поверил судья. Это вопрос времени, когда Дэниелс наговорит достаточно, чтобы появились подозрения. Доброе отношение Рида к Норту закончится, как только дело коснётся моральных принципов, и тогда он тут же начнет расследование против них обоих.
Они с Нортом могли быть гениями конспирации, когда хотели этого. Но всему, что знал Норт, он научился у Дункана Рида. От него ничего невозможно было утаить надолго.
– Рид рассказал тебе, что произошло? – спросил Уинтроп.
Норт взглянул на него своими светло-голубыми глазами.
– Рассказывать было нечего. Никто не дал Дункану информации больше, чем мог.
Крутя в руках вторую чашку кофе, Девлин следил за ней глазами.
– Тогда, значит, обошлось.
– Точно. – На лице Норта одновременно были написаны покорность и любопытство. – Ходят слухи, что сам Питт имеет к этому какое-то отношение, и это все, что мне удалось выяснить.
За столом повисла тишина, пока братья оценивали ситуацию и пили кофе. Затем, когда безмолвие стало гнетущим, Уинтроп обратил внимание, что Брам совершенно не удивлен тем, как развиваются события. И вообще Брам не выразил своего отношения к происходящему, что было весьма странным для его старшего брата, который считал себя специалистом по всем вопросам.
Нахмурившись, Уинтроп молча смотрел в свою чашку. Осторожно, не поднимая головы, он взглянул в сторону человека, сидящего во главе стола. Создавалось впечатление, что Браму все неинтересно, он был спокоен, невозмутим и безучастен. Мрачные предчувствия зашевелились в груди Уинтропа.
Когда Девлин только познакомился с Блайт, он перешел дорогу графу Карноверу – прекрасному другу, к которому нельзя было относиться бесчестно и неистово ухаживать за девушкой, ставшей потом миссис Девлин Райленд. Преисполненный чувства вины, Девлин пошел по пути саморазрушения. Все кинулись на поиски, но только Браму удалось найти его, простуженного, в лихорадочном возбуждении, в какой-то таверне возле доков. Именно Брам спас своего младшего брата. Он дал Девлину уверенность, в которой тот нуждался, что их отец любит его.
Точно так же год назад Норт приготовился пожертвовать своей любовью к Октавии из-за опасностей, присущих его работе, и тут снова объявился Брам. А когда Харкер – злой гений Норта – наставил пистолет, чтобы выстрелить в него, Брам удивил всех, уложив злодея наповал, что не удалось бы Норту. Таким образом, Норт без ущерба мог продолжать свою начавшуюся карьеру политика.
Оба раза Брам чрезвычайно удивил их всех. Старший Райленд выступил на стороне братьев и изменил обстоятельства таким образом, что каждый из них мог посвятить себя жизни и любви, которой был достоин.
С исчезновением Дэниелса не только Норт мог вздохнуть с облегчением, Уинтроп – тоже. Отпала угроза, что его постыдное прошлое выплывет наружу. Больше ничто не удерживало его, и он мог все рассказать Мойре. Можно было не беспокоиться о ее безопасности.
О Боже!
– Это сделал ты, – хрипло прошептал он.
Братья уставились на него. Он чувствовал, что они смотрят, но не отводил взгляда от Брама. Уинтроп полагал, что они вместе с Нортом – хорошие актеры. Они были никем по сравнению со старшим братом.
Лицо Брама было сама невинность.
– Прошу прощения?
Это не произвело на Уинтропа никакого впечатления.
– Ты устроил высылку Дэниелса. Я не знаю, как тебе такое удалось, но это твоих рук дело.
Брата, казалось, позабавило такое утверждение.
– Признателен тебе за такую веру в мои возможности, Уин, но, помоги Господи, как я, пария, смог бы совершить такой подвиг?
– Не знаю и знать не хочу, – заявил Уинтроп. – Единственное, что мне нужно понять, – почему?
И снова Брам попытался уйти от ответа, но на этот раз его остановил Девлин.
– Он прав. Это ведь ты устроил, Брам? Ты спровадил Дэниелса, точно так же, как избавил Норта от Харкера, а меня от страхов, которые мешали мне приблизиться к Блайт.
– Господи, – проговорил Норт, полный недоверия. – Как ты это организовал?
Под напором убежденности всех троих Брам отказался от уверток. Вздохнув, он отодвинул чашку в сторону и откинулся на спинку стула.
– Как – совсем не важно.
– Как это? – открыл рот Норт, – Полагаю, мне было бы очень интересно узнать, как пария смог повлиять на одного из самых могущественных людей в Англии, и это было сделано, чтобы погрузить Дэниелса на корабль так быстро.
Брам пронзил его взглядом, говорящим, что дискуссия неуместна.
– Кое-кто оказал мне любезность. – Девлин озадаченно присвистнул.
– Ничего себе!
Брам слегка улыбнулся одной стороной рта, как все Райленды:
– Именно так. – Норт прищурился:
– И это все, что ты собираешься сказать нам? – Брам кивнул головой:
– Этого более чем достаточно.
– Нет, – заспорил Уинтроп. – Мы… Я хочу знать – почему?
Карие глаза потемнели, обозначив такую силу, от которой у Уинтропа сдавило грудь.
– Ты мой брат.
– И что? Это единственное объяснение?
– Брат, который относился к тебе как полный ублюдок, когда мы были детьми.
Старший брат пожал широкими плечами:
– Тем не менее ты мой брат.
– Нет. – Уинтроп почти через силу покачал головой, – Так не пойдет. Это могло быть с Девлином или Нортом, потому что я мог бы поверить в твои чувства к ним, но только не. комнё.
Брам нахмурился:
– Почему?
– Потому что я не верю во всю эту дерьмовую братскую любовь. Я тоже никогда не нравился тебе, почему же ты поступаешь так сейчас?
Смех – это не то, что он ожидал в ответ.
– Мы уже не дети! Я никогда не таил чувства обиды, какую ты испытывал ко мне. Даже если бы и так, неужели ты всерьез думаешь, что я мог бы стоять в стороне и смотреть, как разрушают твою жизнь, когда в моих силах было предотвратить угрозу?
Уинтроп не отрывал глаз.
– Почему?
– Почему? – повторили Девлин и Норт в унисон. Перед лицом всех троих у Брама не было выхода.
– Потому что это мой долг перед вами.
– Что это, черт побери, значит? – нахмурился Норт. Отодвинув стул, Брам, опираясь на трость, поднялся на ноги. На секунду Уинтропу показалось, что он сейчас покинет комнату. Вместо этого он, прихрамывая, подошел к каминной доске и пристально вгляделся в портрет их отца, который висел над ней.
