— Тебе не стоило ждать меня. Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть.
Он мог бы показаться заботливым, если бы не нахмуренные брови.
Не обратив внимания на его ворчливость, она поднялась и начала помогать ему раздеваться. Он замер, когда она расшнуровала кожаные завязки его штанов и, кажется, даже перестал дышать.
Когда ее пальцы коснулись его упругого живота, он поморщился. Ее так и подмывало провести ладонью вверх до шеи, но сначала нужно поухаживать за ним.
Рионна подвела мужа к стулу у очага и заставила сесть. Полузакрыв глаза, он наблюдал, как она стаскивает с него тунику, обнажая широкую, поросшую волосами грудь.
Она затаила дыхание. Кэлен прекрасен. Он не знает себе равных.
Она потрогала шрам на правом плече и еще один, застарелый, почти плоский, на левом боку.
— Это ножевая рана, — задумчиво пробормотала она. — Кто-то ударил тебя сзади.
Она встала на колени, чтобы рассмотреть шрам поближе.
Он снова молниеносно оцепенел. Профиль казался высеченным из камня.
— Верно.
Она выжидала. Но он ничего больше не пояснил.
— Кто это сделал?
— Не важно.
Она подалась вперед и поцеловала шрам. Он удивленно повернулся и стал гладить ее по волосам.
Провел пальцем по челюсти, сжал подбородок, приподняв ее лицо так, чтобы заглянуть в глаза. Его взгляд искрился весельем.
— Я едва узнаю женщину, стоящую передо мной. Она ведет себя почти как жена. Что стряслось с моим свирепым воином? Я прекрасно поужинал. Хозяйка дома гостеприимно приняла моих родственников и позаботилась о невестке. И словно этого было недостаточно, дождалась меня в спальне и ублажает нежной ручкой и мягкими губками.
Она гневно воззрилась на него:
— Верно говорят о мужчинах!
— Что именно? — вскинул брови Кэлен.
— Что они никак не умеют держать рот на замке.
Он ухмыльнулся и провел большим пальцем по ее нижней губе. Коснулся ее поцелуем.
— Я гордился тобой сегодня. Ты утверждаешь, что не воспитывалась как леди и все же показала себя настоящей хозяйкой дома.
— Я не опозорю тебя перед родственниками, — прошептала она.
Он снова поцеловал ее и, отстранившись, стал снимать сапоги. Оставшись босым, он продолжал сидеть. Завязки на талии распутаны, туника сброшена, кожа поблескивает в огне камина. Настоящее пиршество для ее глаз. И она была полна решимости сегодня ночью насладиться этим пиршеством.
Ее взгляд уперся в красноречивый бугор между его бедрами. Еще немного — и Кэлен освободится от штанов.
— Я тут подумала…
Он лениво посмотрел на нее, не теряя веселости:
— Всякому известно, что, когда женщина говорит нечто подобное, мужчине следует держать ухо востро.
Она встала между его ног и провела рукой по бедру.
— Я подумала, что, поскольку повредила твою любимую часть тела, придется как-то загладить вину. Но если ты настороже и чего-то опасаешься…
— Нет! — поспешил заверить Кэлен. — Не настороже. Вовсе нет.
Он снова сжал ее подбородок, провел большим пальцем по поблекшему синяку.
— Уверена, что хочешь этого, девочка?
В голосе было столько участия, что у нее сжалось сердце. Со времени нападения он обращался с ней особенно бережно. И дотрагивался, только чтобы утешить или убедиться, что все в порядке. Он словно боялся испугать ее или напомнить о тех, кто так жестоко с ней обошелся.
— Хочу, чтобы сегодня ночью все было по-моему.
— По-твоему? Я готов на все. Лишь бы это было каждую ночь.
Она сунула руку в его штаны и стала ласкать длинную отвердевшую плоть. Он выдохнул сквозь зубы, сжал ее плечи обеими руками и, резко встав, сорвал ненавистные штаны и швырнул их через всю комнату.
Ее взгляд скользнул по его телу, освещенному пламенем. Идеально вылепленному телу. Телу воина. Не мальчишки. Мускулистому. Покрытому шрамами. С шероховатой кожей.
Его мужское достоинство вставало из островка черных волос. Толстое и тяжелое.
— Зрелище, предназначенное для обольщения мужчин, — выдохнул Кэлен, глядя на склонившуюся у его ног жену.
— Тебе нравится, когда женщина у твоих ног? — улыбнулась она.
— Я не настолько глуп. Признать это все равно что отрезать себе яйца.
Она медленно встала, гладя его бедра.
— Но тебе это нравится.
Он застонал, когда она чуть сжала тяжелый мешочек и взвесила в кулачке.
— Да, и очень. Нет более сладкого зрелища, чем ты на коленях, между моих ног, готовая ублажить меня.
Она осторожно сжала его плоть другой рукой, стала ласкать.
Да, она решилась обольщать его, но понятия не имела, что делать дальше. Кили недостаточно подробно все описала. Только то, что делать вначале.
Кэлену понравилось, когда она встала на колени. Ясно, что ему по душе покорная жена. И возможно, лучше всего, если она предоставит ему действовать дальше. И ей не придется признаваться, насколько она невежественна в подобных делах.
— Научи меня, муж, — попросила она грудным нежным голосом. — Покажи своей девочке, что делать.
Вспышка в его глазах должна была встревожить ее. Хищный, почти свирепый взгляд, пославший озноб по ее спине. Его пальцы запутались в ее волосах, и он отодвинулся ровно настолько, чтобы ее голова откинулась, а шея выгнулась.
— Я хочу видеть тебя обнаженной. Знать, что каждый дюйм этой красоты принадлежит мне.
— Можно мне подняться, чтобы выполнить твой приказ, муженек?
Желание тлело в его взгляде, подобно углям, и она поняла, что кокетливая игра нравится мужу. Прихотливые повороты мужского мышления никогда не переставали поражать ее.
Не дожидаясь его ответа, совершенно бесполезного, она медленно встала и отодвинулась, чтобы тепло огня омывало ее кожу.
Скрывая улыбку, она повернулась к нему спиной и стала развязывать на талии кушак. Оглянувшись, она увидела, что он зачарованно наблюдает за ней.
— Мне нужна твоя помощь, муженек.
Дрожащими руками он развязал ее платье. Когда оно поползло вниз, она переступила через складки ткани и осталась в одной сорочке.
Снова повернувшись к нему, она медленно стянула бретельки рубашки с плеч. Вырез застрял на груди. И пришлось легонько потянуть его вниз, пока и рубашка не оказалась на полу.
— Теперь я могу позаботиться о тебе, муж?
— О да, жена. О да.
Она снова встала на колени, проводя руками по его бедрам. Запоминая каждый изгиб, каждую мышцу, неровные бороздки шрамов, старых и недавних.
