Мужчины закончили совещание, и Бриггз обещал Джонатану доставить ему всю информацию, которую удастся раздобыть в последующие несколько дней. Направившись к выходу из гостиной, он задержался в дверях.
— Я написал капитану. Думаю, будет лучше, если я продолжу свои исследования в Корнуолле. Мне кажется, в поисках информации здесь, в Лондоне, я зашел в тупик. Больше всего сведений можно раздобыть в тех местах, где Кавершем и его корабли бывают чаще всего. А это Вест-Индия и Корнуолл.
— Вряд ли он отправится в Вест-Индию сейчас, когда знает, что его сын скрывается где-то в Соединенном Королевстве, — предположил Джонатан.
— Верно. Я могу столкнуться с ним в Корнуолле. Если это случится... — Бриггз помедлил. — Я буду готов к встрече.
— Похоже, вам действительно нужно уехать, раз уж вы исчерпали все источники здесь, в Лондоне. Я уверен, что Лэнгли согласится.
— Я дождусь известий от него. — Кивнув на прощание Джонатану и подчеркнуто игнорируя Джессику, Бриггз вышел за дверь.
Страшный гнев охватил Джессику, и она стремительно направилась за ним, не обратив внимания на мягкое предостережение Джонатана:
— Джессика...
Она захлопнула за собой дверь и поспешила по коридору за Дэвидом.
— Подождите!
Он остановился, помешкал, затем медленно повернулся к ней, отвесив легкий полупоклон.
— Мисс Джессика.
Она остановилась перед ним и заглянула в эти прекрасные яростные темно-голубые глаза.
— Вы можете называть меня Джессика. Забудьте слово «мисс».
— С какой же это стати? — сказал он, приподняв бровь, и начал поворачиваться, чтобы уйти.
— Подождите! — воскликнула она, схватив его за руку. И услышала легкий свист, когда он резко выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— В чем дело?
Сердце ее колотилось так сильно, что едва не выскакивало из груди. Она облизнула губы. Она была смелой, всегда была. И теперь не собиралась отступать.
— Вы мне нравитесь, — тихо призналась она. — Но я обещаю оставить вас в покое, если вы скажете мне в глаза, что действительно презираете меня так сильно, как стараетесь показать.
Лицо его утратило привычное выражение непробиваемости и выглядело теперь слегка растерянным.
— Силы небесные! — пробормотал он, устремив взгляд к потолку, словно моля Всевышнего о спасении.
Они стояли так довольно долго в молчании, но потом он все же посмотрел на нее с интересом.
— Я вас вовсе не презираю, — наконец проворчал он. Оглянувшись через плечо, он затем оглядел коридор позади нее. Убедившись, что никто их не подслушивает, он наклонился к ней и прошептал: — Черт побери, Джессика, я не могу заставить себя не думать о вас.
Радость разлилась по ее телу теплой волной. Значит, его грубое поведение, постоянное раздражение при виде ее — всего лишь уловка? Где-то в глубине души она так и думала. Догадывалась, что нравится ему. Джессика улыбнулась:
— Зачем же учинять такое насилие над собой?
— Вам всего девятнадцать лет, — хрипло прошептал он. — Вы можете заполучить в мужья какого-нибудь графа или герцога, как ваши сестры. Вы самая младшая, самая прекрасная, самая желанная из сестер Донован. Поверьте мне, вы не захотите разрушить все это, рискуя быть скомпрометированной таким мужчиной, как я.
Она смерила его оценивающим взглядом. Ну разве это не пример проявления благородства? Если так, это ей очень нравится.
Джессике хотелось бы сказать ему: «О да, я определенно хочу быть скомпрометированной таким мужчиной, как вы». Но это бы прозвучало слишком легкомысленно, хотя и было правдой.
Поэтому она только кивнула. Подняв руку, она коснулась его щеки кончиками пальцев.
— Вы мне нравитесь, Дэвид Бриггз. Гораздо больше, чем все эти графы и герцоги. И чувство это все крепнет. Может, я кажусь легкомысленной пустышкой, но если я решаю добиться чего-то, то действую настойчиво и упорно и никогда не сдаюсь.
— Ваши родственники никогда не одобрят этого, — вздохнул он, покачав головой.
— Вздор, — возразила она. Хотя частично он был прав. Ее мать и тетка уж точно забьются в истерике, а может, даже не раз упадут в обморок от позора, что она связалась — о ужас! — с простым моряком. Ее сестры и зятья, хотя и поддержат ее, станут о ней беспокоиться.
— Через несколько дней вы уезжаете в Суссекс.
Джессика кивнула, сурово сжав губы. Хотя Кавершем скрылся, Джонатан по-прежнему считал, что семье безопаснее перебраться в Суссекс. Ее это страшно раздражало.
— А я останусь выполнять свой долг перед моим нанимателем вдали от Суссекса. Повремените неделю, Джесс. Вы думать забудете обо мне, как только окажетесь в поместье.
«Джесс». Только ее сестры называли ее так. Но ей понравилось, как он это произнес. Так непринужденно. Так по-мужски.
— Я буду помнить вас, — прошептала она. — А вы забудете меня, когда выйдете в море?
— Никогда.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Глядя в эти темно-голубые глаза, рассматривая это суровое лицо, отмеченное шрамом, Джессика решила, что он действительно самый красивый мужчина из всех, кого она знала.
Затем, коротко кивнув, он повернулся и ушел, оставив ее одну в коридоре.
Глава 16
Уилл твердо вознамерился покончить с властью Кавершема над женщиной, которую любил. Избавить Мег от ужаса, который она испытывала перед этим злодеем. И как можно скорее, пока вред, нанесенный пиратом, не стал непоправимым. Мег жила в постоянном страхе, и от этого сердце Уилла разрывалось на части. Она так легко пугалась. И страх ее все усиливался. Стоило ему или кому-либо еще сделать неожиданное движение, как она вскакивала в тревоге.
Вчера она не разрешила Джейку отправиться на верховую прогулку со слугами. Это вызвало у ребенка приступ ярости, поразивший Уилла. Он никогда не видел, чтобы Джейк так сильно реагировал на что-либо. Мальчик набросился на Мег, пинаясь и пронзительно вопя. Она просто крепко держала его, спокойно повторяя: «Нет, это слишком опасно». Джейк ничего не хотел понимать, и ей потребовалось несколько часов, чтобы успокоить его.
Уилл провел полных два дня в Ливерпуле, чтобы договориться с управляющим верфью, где строился «Стремительный», нанять матросов, имеющих опыт работы на паровых судах, и снабдить корабль всем, что может понадобиться во время плавания неизвестной продолжительности. Каждый день Уилл трудился допоздна, не покладая рук, и сегодня, когда он наконец добрался до дома в Прескоте, было уже далеко за полночь, и в окнах не было света.
Он отвел коня в маленькую конюшню за домом, расседлал и почистил его, ласково разговаривая с ним при этом. Убедившись, что животное удобно устроено в деннике, Уилл устало побрел домой, надеясь, что Томас не будет слишком толкаться этой ночью. Томас спал беспокойно. Обычно Уилл, просыпаясь, обнаруживал, что мальчик всем телом навалился на него, или же находил его ступни у своего лица.
