Наверное, он просто пожалел ее, девушку, никогда не бывавшую на балу и страдающую, говоря его собственными словами, из-за того, в чем она не повинна.
— И как только мне могло прийти в голову, что я могу что-то значить для него, если живу в тени греха?
Несвязные, разрозненные мысли закружились в ее голове.
А потом до нее вдруг дошло, что Джайлс почему-то задерживается. Скорее всего, он открывает в прихожей еще одну бутылку коньяка.
И тут же брат вошел в гостиную с наполненным бокалом.
— Поздравь меня! — воскликнул Джайлс. — Я провернул отличное дельце! А ведь ты и не подумала бы, что я на такое способен!
— Какое дельце? — заволновалась Селеста. — Что такое пообещал тебе лорд Кроуторн?
Джайлс приложился к бокалу.
— Можешь гордиться своим братом. И уж я-то точно собой горжусь. Нам больше не надо ни о чем беспокоиться, я все устроил. Скоро мы с тобой заживем припеваючи.
— О чем ты говоришь? Объясни. Я не понимаю и только еще больше беспокоюсь.
— А вот и не надо. Скоро нам не придется ничего делать, будем жить-поживать в свое удовольствие и не тужить!
— Что ты натворил? — спросила Селеста, уже не стараясь скрыть раздражение.
Ей не нравился ни его хвастливый тон, ни развязная манера, ни туманные намеки.
С чего бы ему так радоваться? Что такого пообещал ему лорд Кроуторн? Чем соблазнил?
— А ты попробуй угадать. С трех раз. Подумай, на что бы такое я мог сподвигнуть лорда Кроуторна. Это тебя касается.
На мгновение в комнате наступила тишина.
— Касается меня? — повторила Селеста.
— Да, тебя. Видишь ли, лорд Кроуторн приехал сюда с некими намерениями, что подтверждает и тот браслет с брильянтами, от которого ты столь благоразумно отказалась.
— О каких намерениях ты говоришь? Если у его светлости и были какие-то намерения, то лишь самые отвратительные и гнусные.
— О нет, нет! Вот тут ты, моя дорогая сестренка, сильно ошибаешься. Теперь, когда я кое-что объяснил его светлости, намерения у него исключительно честные и благородные.
В какой-то момент Селесте показалось, что сердце ее остановилось навсегда.
Грудь сдавило, и ей пришлось выталкивать слова, едва не давясь ими.
— Что ты… пытаешься мне… сказать? Что ты… подразумеваешь… под честными и… б-благородными намерениями?
— Я то подразумеваю, что лорд Кроуторн желает взять тебя замуж! Можешь меня поблагодарить, потому что лучшего предложения тебе никто не сделает!
— Взять меня замуж? — повторила Селеста. — Ты рехнулся? Неужели ты всерьез думаешь, что я выйду замуж за такого человека?
— Конечно выйдешь, — резко бросил Джайлс. — Я уже дал слово, что ты за него выйдешь.
— Да ты, должно быть, совсем спятил! — воскликнула Селеста. — Я не выйду замуж за лорда Кроуторна, даже если во всем белом свете не останется других мужчин! И что бы ты ни пообещал от моего имени, тебе придется от этих обещаний отказаться.
Джайлс подошел к камину и, остановившись там, посмотрел на нее с тем неприятным прищуром, который появился у него в последнее время.
Некоторое время они смотрели друг на друга, он — с прищуром, она — с вызовом, и в какой-то момент ей показалось, что брат не выдержит и начнет кричать.
Вместо этого он произнес неожиданно твердо и решительно:
— А это, как тебе прекрасно известно, не твоего ума дело.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе всего лишь восемнадцать, и пока что я — твой опекун. — Выдержав паузу, он продолжил: — Ты ведь не забыла, что опекун имеет полную власть над своим подопечным?
Селеста промолчала.
— Будь жив отец, он принял бы предложение любого пожелавшего жениться на тебе молодого человека. Теперь на месте отца я, а потому позволь выразиться с полной ясностью: я принял предложение лорда Кроуторна, и ты станешь его женой.
— Я не выйду за него! — негромко проговорила Селеста. — Скорее умру.
— Ты выйдешь за него, потому что он обеспечит твое будущее и мое настоящее.
— Что он пообещал тебе? Что такое посулил? Чем подкупил? Как ты мог даже подумать о таком?
Джайлс пожал плечами:
— Кроуторн пообещал, что я смогу вернуться в Лондон и жить в свое удовольствие. А еще он обещал — и я ему верю — устроить так, что Монастырь снова станет нашим.
— Ты, должно быть, выпил лишнего, — сказала Селеста. — Прежде всего, никто не имеет права распоряжаться мной как каким-то неодушевленным предметом и не принимать во внимание мои пожелания и чувства.
Джайлс промолчал, и она торопливо продолжила:
— Во-вторых, ты же не настолько глуп, чтобы всерьез думать о возвращении имения. Граф не играет в карты, а карточный долг — долг чести, и отказаться от него ты не можешь.
— Какая ты красноречивая, — поморщился Джайлс. — И зачем только я тебя слушаю? Кроуторн устроит все быстро и без ненужного шума, потому что никаких расходов я позволить себе не могу.
— Я не выйду за него! — крикнула Селеста. — Как ты не понимаешь, что я никогда и ни за что не стану его женой! Я ненавижу его и презираю!
— Что касается твоих чувств, то до них никому и дела нет, — оборвал ее Джайлс. — Главное, что у нас будут деньги и мы будем жить без забот, ни о чем не тревожась, в свое удовольствие. — Он перевел дух и добавил уже другим, жестким тоном: — И ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я откажусь от предложения Кроуторна из-за каких-то твоих девчачьих глупостей.
Селеста подошла к брату и умоляюще протянула руку:
— Пожалуйста, Джайлс, давай не будем ссориться. Постарайся понять меня. Я не переношу лорда Кроуторна…
— Ну и что? Это не важно. Да, муж из него не самый лучший, с этим я спорить не стану. Но он будет содержать тебя, а ты сможешь крутить им, как захочешь.
— Мне ничего от него не нужно. — Селеста по-детски упрямо покачала головой. — Почему у него до сих пор нет жены? Почему он не женился раньше?
— Вообще-то он был женат уже дважды. Первая жена умерла, а вторая покончила с собой.
— Наверное, потому что не могла больше выносить его светлость. Хочешь, чтобы и со мной случилось то же самое?
— Вот только истерик не надо! — холодно ответил Джайлс, которого ничуть не смягчили ни доводы, ни мольбы сестры. — Кроуторн не так уж плох и даже может быть хорошим другом, если его это устраивает. Сейчас именно такой момент.
— Это лишь потому, что ему нужна я, — убежденно сказала Селеста. — Думаешь, он останется твоим хорошим другом, когда я перестану его интересовать?
— К тому времени, — благодушно усмехнулся Джайлс, — я о себе уже позабочусь и вернусь в Монастырь.
