– Ну ладно, – сдалась Раиса. – Пуд дам, а больше и не проси.
– Ну давай хоть пуд, – уступила и старуха, предвидя, что
время ее на исходе.
Сыпать соль было некуда. Пришлось выложить мыло, насыпать
соль, потом переложить газетами и сверху набросать мыло.
– Все, что ли? – с надеждой спросила Раиса. Старуха помялась
и нерешительно попросила:
– Спичек бы мне еще.
– Сколько? – тоскливо спросила Раиса. – Тыщу коробков?
– Да ты что, тыщу, – благородно вознегодовала старуха. –
Коробков сто, боле не надо.
– Десять дам, – сказала Раиса.
Сошлись на двадцати. Бабка больше спорить не стала, покидала
спички в мешок. Раиса, прикинув на счетах, назвала сумму. Баба Дуня запустила
руку под трикотажные рейтузы, долго шарила, затем вытащила узелок из грязной
цветастой тряпицы, набитый сложенными один к одному рублями. Старуха была не
шибко грамотна, но деньги считать умела. Несмотря на это, она выкладывала свои
рубли по одному, каждый раз останавливаясь и глядя на Раису в мистической
надежде, что та скажет «хватит». Раиса была терпелива и дождалась, покуда бабка
выложит все, что нужно. На оставшиеся деньги старуха купила два килограмма
сухих дрожжей, шесть пачек грузинского чая, две пачки зубного порошка «Утро» и
для племянницы маленькую куклу в картонной коробке, на которой было написано:
«Кукла Таня № 5 в шляпе».
После этого старуха не стала терять время даром и взвалила мешок
на плечо.
– Гляди, бабка, как бы пупок не развязался! – крикнула ей
вдогонку Раиса.
– Не боись, – ответила бабка и скрылась за дверью. Не успела
Раиса обдумать странное поведение бабы Дуни, как дверь распахнулась, в магазин
вбежала Нинка Курзова. Косынка сбилась набок, волосы распатланы, лицо красное.
Не поздоровавшись, стала шарить воспаленными глазами по полкам.
– Тебе чего, Нинок? – доброжелательно спросила Раиса.
– Чего? – Нинка стала лихорадочно соображать, что именно ей
нужно, но то, что помнилось по дороге, теперь вдруг вылетело из головы.
– Ну а все ж таки?
– Мыло есть? – вспомнила Нинка, чего хотела.
– А много тебе? – осторожно спросила Раиса, покосившись на
те два куска, которые оставила для себя.
– Сто кусков, – ляпнула Нинка.
– Да вы посбесились, что ли? – не выдержала Раиса.
– Ну, девяносто, – сбавила Нинка.
– А сто девяносто не хочешь?
– Давай сколько есть. Только быстрее, – согласилась Нинка.
– Да где ж я тебе возьму, когда баба Дуня только что все
забрала.
– А, баба Дуня!
Нинка кинулась к дверям, но Раиса поспела раньше и
загородила собой проход.
– Пусти, – ткнулась в нее Нинка.
– Погоди! Нинок, скажи мне, что это вы все за мылом бегете?
Чего случилось-то?
На какой-то миг Нинка оторопела и удивленно уставилась на
Раису.
– А ты не знаешь, что случилось?
– Не.
– Ну и дура! – сказала Нинка и, оттолкнув Раису, выскочила
наружу.
Глава 8
Баба Дуня тащила свою добычу. Ноша была нелегкая. Одной соли
пуд да мыла тридцать шесть кусков по четыреста граммов каждый. Плюс к тому два
килограмма дрожжей, зубной порошок, кукла Таня № 5 (да еще в шляпе) и на мешок
килограмм надо накинуть. Что ни говори, тяжесть получилась порядочная. Чем
дальше, тем чаще старуха отдыхала, прикладываясь мешком к близлежащим заборам.
Однако ж, говорят, своя ноша не тянет. И сознание удачного приобретения
прибавляло сил. И вот, когда, отдохнув последний раз, баба Дуня была уже рядом
со своей избой, когда осталось ей шагов, может быть, десять, от силы
пятнадцать, кто-то сзади резко дернул мешок. Баба Дуня обернулась и увидела
Нинку Курзову.
– Бабка, скидавай мешок, будем делиться, – быстро сказала
Нинка.
– Ась? – в моменты личных катаклизмов баба Дуня сразу глохла
на оба уха.
– Давай делиться, – повторила Нинка.
– А кто ж у меня будет, Нинушка, телиться? – посетовала
старуха. – Я корову свою еще запрошлый год продала. Мне ее не прокормить. А
коза зимой окотилась, а весной околела. – Бабка сокрушенно качнула головой и
улыбнулась.
– Ты мне, бабка, своей козой голову не дури, а давай мыло, –
сказала Нинка.
– Нет, – отказалась бабка, – полы не мыла. Не успела.
– Бабка, – устало сощурилась Курзова. – Давай делиться по-хорошему.
Не то все отберу. Поняла?
– Не подняла, – вздохнула бабка. – Нешто с моими силами…
– Бабка! – начиная выходит из себя, Нинка отпустила мешок,
ухватила старуху за грудки и закричала ей в самое ухо: – Ты, бабка, болтай что
хошь, а мыло давай. Что же тебе все одной? У меня тоже семья и дети… скоро
будут. Скидавай мешок, не тяни.
– А, ты насчет мыла! – против желания догадалась старуха. –
А ты поди к Раисе, у ней есть.
– Врешь! – крикнула Нинка.
– Ты не кричи, – обиделась бабка, – я, чать, не глухая. Надо
тебе, попроси – дам. А как же. Все ж таки суседи. Ежли мы друг дружке помогать
не будем, то кто ж?
Бабка опустила мешок на землю и, испытывая Нинкино терпение,
долго его развязывала непослушными пальцами. Потом запустила внутрь руку и
стала шарить, общупывая куски. Ей хотелось выбрать кусок поменьше, но каждый
следующий казался ей больше предыдущего. Наконец она вздохнула, вытащила один
кусок и положила его перед собой на траву. И посмотрела печальным взглядом.
Конечно, это был слишком большой кусок, и старуха мысленно резала его пополам,
но воображение Нинки рисовало совсем иную картину. Баба Дуня еще раз вздохнула
и стала завязывать мешок.
– Погоди, бабка! – Нинка опять ухватилась за мешок. – Ты это
брось, давай дели по-честному. – Сколько там есть, половину тебе, половину мне.
Не то все отберу.
– Нинок, ты что? – всерьез забеспокоилась бабка. – Обижаешь
старуху. Я ведь тебя еще маленькую в колыске качала. Ты уж лучше пусти, не то
закричу.
– Кричи, кричи! – сказала Нинка и толкнула старуху в грудь.
– Батюшки! – всхлипнула баба Дуня, валясь на спину.
