То, что Джонатан способен разговаривать ироническим тоном, явилось для меня новостью. Впрочем, ирония свидетельствовала о том, что он обрел глубину мысли и проницательность.
— Я тоже стал иным, — продолжал Джонатан. — Теперь я точно знаю, мечты, которым мы предавались в прошлом, никогда не станут явью. Но возможно, реальность, которая нас ожидает, окажется не хуже этих наивных грез.
Огонек надежды мелькнул в глазах Джонатана, и я ощутила, как тени прежней любви ожили в моей душе.
— Я не требую, чтобы ты вернулась ко мне, — донесся до меня взволнованный голос Джонатана. — Но поверь, тебе нужно как можно скорее бежать отсюда. Грядут ужасные события. После того как граф похитил тебя из клиники столь необычным способом, фон Хельсингер уверился в том, что имел дело с вампиром, которого необходимо уничтожить. Не знаю и не хочу знать, кем является граф в твоих глазах и каким образом ему удалось тебя пленить. Я точно знаю одно — что бы здесь ни произошло, ты не должна пострадать. Фон Хельсингер прочел множество трудов, посвященных вампирам, и выяснил, что убить вампира может только серебряная пуля, попавшая прямо в сердце. Сегодня на закате он явится сюда вместе с Сивардом и Годалмингом. Последний, как тебе известно, коллекционирует оружие и славится меткостью стрельбы. Если их планы осуществятся, граф не выйдет отсюда живым.
— Их планы не осуществятся, — пожала плечами я. — Граф бессмертен. Никто и никогда не сможет его убить.
— Фон Хельсингер полагает иначе. Они будут здесь совсем скоро. Прошу тебя, уйдем. Пусть их разбираются между собой сколько угодно. Сейчас ты должна думать только о собственной безопасности и о безопасности ребенка.
В голосе Джонатана звучала мольба.
— Фон Хельсингер давно свихнулся на почве своих диких идей, Сивард считает его гением и смотрит ему в рот, — заметила я. — Но с какой стати лорд Годалминг решил принять участие в этой безумной авантюре?
— Боюсь, на подвиг его вдохновили мои рассказы, — усмехнулся Джонатан. — Эта троица осаждала меня вопросами насчет графа и его дел в Лондоне, которыми я занимался. Фон Хельсингер без конца твердил, что им важна каждая деталь. Я упомянул, что граф отправил в Англию морем пятьдесят ящиков, наполненных всякого рода ценностями, в том числе и золотом. Именно для этого он нанял «Валькирию». И наши охотники за вампирами уверились, что золото хранится в этом доме.
— Годалминг намерен поживиться сокровищами графа?
— Именно так! Ведь нет никаких документов, подтверждающих, что это золото действительно существует. Граф оформлял недвижимость, используя вымышленные имена, а золото является частью его секретного капитала. Никто о нем не знает, никто не спохватится, если оно исчезнет. Как ты понимаешь, все это играет на руку Годалмингу.
В голове у меня зазвучал издевательский смех графа. Судя по всему, планы фон Хельсингера и компании немало его позабавили.
«Сборище алчных идиотов», — услышала я его беззвучный голос.
На память мне пришла «Валькирия», прикованный к штурвалу мертвый капитан, исчезнувшие в морской пучине матросы. Все они нашли свою смерть, потому что золото графа ослепило им глаза. Можно было не сомневаться, банду начинающих грабителей ожидает не менее печальная участь.
— А ты тоже рассчитываешь на часть добычи? — осведомилась я. — Ведь именно благодаря тебе твои товарищи узнали о золоте.
— Да, Мина, то была моя оплошность, о которой остается лишь сожалеть, — вздохнул Джонатан. — Поверь, я сделал все, чтобы отговорить их от этой жуткой затеи, но все мои попытки окончились ничем. Тогда я решил отойти в сторону. Граф способен за себя постоять, ведь в его распоряжении все силы ада. Но, так или иначе, дом, где вскоре вспыхнет перестрелка, не самое подходящее место для беременной женщины. Твои сверхъестественные способности могут не уберечь тебя от случайной пули.
Джонатан попытался взять меня за руку, но я вырвалась.
«Мина, теперь ты знаешь, кто ты, — раздался в моем сознании голос графа. — Обратного пути нет».
Правота этих слов не вызывала у меня сомнений: как я могла вернуться к заурядному человеческому существованию после всего, что мы испытали вместе? Но с другой стороны, как я могла сказать Джонатану, что его сына будет воспитывать другой человек — точнее, даже не человек, а существо, принадлежащее к иной, бессмертной породе?
«Мина, время решать, что ты хочешь», — настаивал граф.
Я ощущала притяжение графа, ощущала исходящие от него волны энергии, окружающие меня со всех сторон. Казалось, вот-вот эти волны накроют меня с головой, заставив забыть обо всем, кроме дарованной мне вечной любви, и унесут туда, где ждет мой слуга и повелитель. Войди он сейчас в комнату, я бросилась бы в его объятия, охваченная одним желанием — никогда с ним не расставаться. Стоило мне подумать об этом, граф услышал мой безмолвный призыв, и материализовался в пространстве между мной и Джонатаном. От неожиданности Джонатан резко подался назад, налетел на стол и едва не упал.
— С вашей стороны было очень любезно нанести нам визит, Харкер, — изрек граф.
— Я пришел вовсе не для того, чтобы оказать вам любезность, — процедил Джонатан, с трудом возвращая себе равновесие.
— Истинная цель вашего визита для меня очевидна, — кивнул граф. — Полагаю, Харкер, у вас была уже возможность понять, что мне открыты все ваши желания, даже самые сокровенные. Как я не раз объяснял Мине, в этом мире еще не было случая, когда бы в сети соблазна попадало существо, действительно невинное и телом и помыслами. Искушению поддается лишь тот, кто в глубинах собственного подсознания давно предавался порочным мечтам. Вы согласны со мной, мой юный друг?
Вопреки всем моим ожиданиям, на лице Джонатана не дрогнул ни один мускул. Он выслушал тираду графа со спокойным интересом, словно тот знакомил его с любопытной научной теорией.
— Я согласен с вами целиком и полностью, — кивнул он в ответ на вопрос. — И я здесь потому, что не мог упустить возможность осуществить свое самое заветное желание: быть хорошим отцом своему ребенку и мужем своей жене.
— Что ж, я никогда не препятствовал исполнению ваших намерений, — усмехнулся граф. — Не буду изменять своему обыкновению и на этот раз. Мина совершенно свободна. Выбор лишь за ней.
Две пары глаз устремились на меня, ожидая моего решения. Я молчала, чувствуя себя былинкой, увлекаемой противоборствующими ветрами чужих желаний. Все мои усилия были направлены на создание невидимого щита, ограждающего от обоих мужчин мои мысли и чувства. Борьба двух энергетических потоков была так сильна, что я едва не разрывалась на части. Понимая, что лишь внутреннее зрение может подсказать мне ответ, я опустила веки. Картины той жизни, что готовил мне каждый из возможных избранников, стремительно проплывали перед моим мысленным взором. О, несомненно, останься я с графом, меня ожидало бы блаженство, не сравнимое с радостями обычной семейной жизни. Но у маленького существа, обитающего в моем теле, уже были свои предпочтения. И оно требовало, чтобы я их учитывала.
