Хармиона выпрямилась еще строже. Это означало, что наставницу задели слова Клеопатры.
— А ты не задумывалась о том, что Мохаму мог отравить один из солдат или слуг, которых она манила своим телом и отталкивала? Мужчины не любят, когда ими играют, словно куклами!
— Тогда я потребую расследования. Пусть мой отец допросит всех, кто плывет на корабле.
— Не думаю, что царь станет оскорблять верных людей подозрениями, — холодно ответила Хармиона. — Он объявил, что во всем виновата царица, и решил больше не касаться этой темы.
— А что ты сама думаешь об этом?
— Мы не знаем, что с Береникой. Но царевна всегда отличалась буйным нравом и привыкла доверять Теа. Остальные — еще дети. Сейчас ты — единственная наследница, в чьей верности царь не сомневается. Тебе скоро исполнится двенадцать лет. А там, глядишь, подойдет возраст, когда ты сможешь стать соправительницей своего отца и согнать Теа с трона.
— Ты хочешь сказать, что я стану царицей?
— Когда-то старухи из дворца предсказали это, но я не хотела говорить тебе. До сегодняшнего дня.
Клеопатра выдернула руку и спрятала под одеяло. Она молча ждала, когда Хармиона продолжит рассказ.
— «Лишь одному потомку Птолемея суждено сидеть на троне. Она еще ребенок». Но, как ты сама верно заметила, дети вырастают.
Царевна обдумала услышанное и спросила:
— Когда они сказали тебе? Почему я ничего не знала?
— Если это твоя судьба, то и говорить тут не о чем.
— Почему ты все от меня скрываешь, будто я ребенок!
Клеопатра отодвинулась от наставницы и, разозлившись, упала на постель. Но она позабыла, что сидит не на пышном дворцовом ложе, а на твердой корабельной кровати, и со всего маху приложилась спиной о деревянную койку, едва прикрытую тощим матрасом. От удара зубы девочки громко лязгнули. Она прикусила язык и из последних сил сдержала крик боли.
— Ты огорчена смертью подруги. Ты будешь скучать без нее. Но возможно, боги хотели этим сказать, что время детских игр в лазутчиков и переодевания прошло. Настал час понять, кто ты, осознать свою ответственность. Мохама и приключения, которые вы пережили вместе, навсегда остались в прошлом. Поэтому я и открыла тебе предсказание.
— Я никогда не забуду Мохаму, — глухо отозвалась Клеопатра. — Даже когда стану царицей.
«Даже когда стану царицей». Она выпалила эти слова сгоряча и только мгновение спустя осознала их смысл. Неужели это когда-нибудь произойдет?
— Пусть боги помилуют ее душу, если только они бывают благосклонны к душам людей низкого происхождения, — отозвалась Хармиона. — Я не призывала тебя позабыть Мохаму. Память, в отличие от бренного тела, не подвержена тлену.
— А когда старухи предсказали мою судьбу?
— Когда ты родилась.
— А отец знает об этом? А Теа? Может быть, поэтому она хотела отравить меня?
— Старухи открыли мне свою тайну потому, что моя мать служила у них. Когда ты была совсем малышкой, ты так досаждала Теа, что старухи боялись разглашать предсказание, ведь она могла погубить тебя. Поэтому они попросили царя взять меня на службу. Но царь тоже ничего не знал. Женщины никому не рассказывали о своих видениях.
— Почему? — спросила Клеопатра.
— Потому что так велят их обычаи. Они не доверяют свои знания никому из людей, даже царю. Люди часто пытаются идти наперекор воле богов.
— Тогда я тебе расскажу один сон, — сказала царевна, вспомнив свое видение, в котором был Птолемей Первый Спаситель, сидевший верхом на коне, словно каменное изваяние.
Девочка пересказала свой сон: тропинка в чаще Дельты, лев, царь. Не отец, а молодой герой, великий полководец, покоривший весь мир. И далекий предок, горбоносый Птолемей, соратник Александра, а может, и сводный брат. Это его длинный орлиный нос украшает лицо царевны.
— Птолемей выстрелил в меня, но я не умерла. Я просто взлетела.
И девочка, сама того не замечая, залилась слезами. Она положила голову на колени наставницы, которая принялась гладить ее по волосам.
— Разве ты не понимаешь, дитя, что значит этот сон?
Хармиона подняла девочку за плечи, взяла ее лицо в прохладные ладони и большими пальцами вытерла слезы на щеках.
— Орел — символ дома Птолемеев. Перед лицом самого Александра Птолемей Первый избрал тебя своей наследницей. Главой дома. Он из могилы указал тебе твою судьбу.
Толкование давнего сна тяжелым бременем легло на плечи царевны. Она потерла виски, чтобы избавиться от головной боли.
— Ты пугаешь меня, Хармиона.
— Страх еще не раз придет к тебе. Но не давай ему становиться между собой и своей судьбой. У каждого своя судьба. Тебя ведет предназначение.
Девочка перестала плакать, но грудь ее тяжело вздымалась при каждом вздохе. Мохама мертва, Теа — царица, а она, Клеопатра, смертельно напугана. Она бы не боялась так сильно, если бы могла прильнуть к надежной груди Мохамы. Дочь пустыни не знала страха, она пожертвовала собой, защищая братьев, которые везли в племя еду. Она сражалась с безликими врагами среди песчаных барханов, темной ночью. Она вспорола брюхо человеку, который хотел ее убить. Почему жестокая судьба избрала Клеопатру царицей, а храбрую Мохаму убила, когда той было всего шестнадцать лет? Что упустили всемогущие боги, в чем ошиблись? Клеопатра такая маленькая, такая беспомощная. Она не годится для величественных дел, о которых поведала Хармиона.
Но судьба избрала ее. Остается только смириться. Так закончилось детство Клеопатры.
* * *
Когда началась церемония, Клеопатра с трудом сдерживала слезы. В жертву богам был принесен козленок. Авлет попросил богов, чтобы они упокоили душу Мохамы, храброй девушки, которая верно служила Дому Птолемеев и не раз рисковала жизнью, спасая маленькую царевну.
Царь велел капитану плыть в Афины. Там он отослал всех нахлебников, выдав им на прощание денег. Правда, Авлет до этого поговорил с распорядителем, и те, в чьей верности возникли сомнения, остались без гроша. В Рим с царем поплывут лишь доверенные слуги, распорядитель и родичи. Прочие останутся в Афинах или вернутся домой. Но слуги, которые готовили обед в тот страшный день, все до единого будут проданы на рынке рабов на острове Делос.
— Суровое наказание, ведь среди них наверняка есть невиновные, — вздохнул царь, обращаясь к дочери. — Но пусть все узнают, что царской семье нельзя угрожать. Вот так.
Авлет приказал отдать тело Мохамы морскому богу, ему наверняка понравится такая прекрасная девушка. Но этой затее воспрепятствовала Клеопатра. Царевна настояла, чтобы бедняжку сожгли, как велит обычай. Она сказала, что Мохама спасла ей жизнь и заняла ее место рядом с Аидом.
— Лишь боги знают, кто взял себе душу Мохамы. Если меня спас Дионис, отняв ее жизнь, разве его не нужно отблагодарить? Разве Мохаму не следует отдать богу, которому служит повелитель? К тому же, отец, ты принял его имя.
