Книга Клеопатра, страница 8. Автор книги Карин Эссекс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Клеопатра»

Cтраница 8

— А теперь расскажи, прошу тебя, о Спартаке. Ты был там? Видел его?

— Да-да, — подхватил царь, — давайте послушаем рассказ про восставшего раба. Поведай нам, добрый человек, каким он был.

Судя по всему, римлянину не терпелось оставить разговор о делах, пока Авлет не передумал. Он расправил плечи и набрал в грудь воздуха.

— Спартак был высоким. Сильным. Гордым. По слухам, он был ионийцем. Еще поговаривают, что он родился во Фракии или Македонии.

— Отец, — просияла Клеопатра, — а вдруг Спартак был нашим родичем?

Береника поморщилась, впервые за все утро выдав свои чувства, а Теа с Мелеагром попросту расхохотались. Клеопатру задел этот оскорбительный и фальшивый смех, и царевна преисполнилась презрения к своим родственникам.

— Спартак — это вам не какой-то там простой раб! — воскликнула она с жаром, сжимая подлокотники кресла.

Римлянин спас девочку от неловкого положения. Он перебросил складки тоги через левую руку, а правую простер вперед и начал рассказ так, словно во всем огромном зале он был один:

— Нас было в десять раз больше, чем взбунтовавшихся рабов. Мы окружили их в горах Лукании. Красе предложил им сдаться, но они бросились на наши ряды, готовые сражаться и умирать, как гладиаторы.

Он перевел дыхание и продолжил:

— Тогда я и увидел его. Спартак был высокий, как титан, и бесстрашный, как Посейдон. Его грудь вздымалась, словно утес, а руки были сильными и крепкими, точно у Зевса. Этот демон пришпилил двоих моих солдат к скале. Он толкнул одного на другого и пронзил их одним ударом меча.

Царевна слушала рассказ, затаив дыхание.

— Трое моих людей набросились на него и поразили в грудь и под колени. Но чудовище продолжило сражаться, разя мечом моих солдат, хотя уже не могло сдвинуться с места.

Римлянин приподнял край тоги и показал зрителям старый шрам на бедре, который белел рваной молнией на загорелой обветренной коже.

— Сюда он ранил меня, — пояснил он с достоинством.

Воспоминания вдохновили рассказчика, и он, разгорячившись, поведал конец этой истории — как храбрый Спартак отказался сдаваться, как он продолжал биться, проливая благородную римскую кровь. Как римский центурион, не уступавший отважному рабу в силе и росте, сразил Спартака одним могучим ударом, разрубив его от горла до паха. Посол взмахнул рукой, показывая сокрушительность этого последнего удара, и замер перед Клеопатрой, словно салютуя ей мечом.

— Вот так, моя царевна, и погиб твой Спартак.

Клеопатра перевела дыхание. В зале воцарилась тишина. Потом Теа жестом приказала рабам обмахивать ее опахалами. Авлет вздохнул. Береника скучающе заерзала в кресле. Все молчали.

— Расскажи еще раз! — воскликнула Клеопатра, вскакивая с места.

Девочка задела головой за деревянную кобру на спинке трона и сбила на бок свою корону.

Хармиона, которая простояла все это время, не шелохнувшись, жестом велела воспитаннице сесть обратно. Одно дело, когда царевна восхищалась необузданной фантазией Гомера, и совсем другое — слушать враки о невероятной силе какого-то раба от человека, якобы видевшего все своими глазами.

— Господин, — начала она, — едва ли можно с уверенностью сказать, что этот раб и был Спартаком. Ведь его соратники никогда бы не выдали своего вождя, даже увидев его мертвым.

— Конечно, они все отрицали. Но мы-то сразу поняли. Спартака выдала его мощь.

Было заметно, что вопрос смутил посла.

— Отец, — нетерпеливо вмешалась Клеопатра, — можно, наш гость еще раз повторит свой рассказ? Ну пожалуйста!

Царь милостиво кивнул. И римлянин начал заново, на этот раз по очереди выступая в ролях всех участников — отважного центуриона, восставших рабов и самого Спартака. Под конец он театрально рухнул у ног царевны, распростершись на каменной мозаике пола, которая изображала Диониса.

— Жаль, что я не встретилась со Спартаком лицом к лицу, — сказала Клеопатра отцу, пока слуги помогали гостю подняться и расправить складки одеяния.

Римлянину поднесли чашу с вином, к которой он с жадностью припал.

— Неужели, царевна?

— Да, — серьезно, насколько это возможно для ребенка ее возраста, ответила Клеопатра и сдвинула брови. — Я бы научила его осторожности. Разве он не знал, что Рим нельзя победить?

Береника, которой надоело молча томиться, зло одернула сестру:

— Это почему еще? Что такого в Риме?

— Потому что Спартака поймали и убили. Вот почему, — ответила девочка. — Никто не может победить Рим. Так говорил отец.

— Но свобода значит больше, чем жизнь, — заметила Теа. — Я всегда так считала.

И со значением посмотрела на Авлета.

— Оставим эти вопросы философам, — примирительно промолвил царь, желая сменить тему. — Мне придется отправить вас на учебу в Мусейон. Раз уж тебе так понравился Спартак, скажи, что бы ты сделала, если бы он поднял восстание против нас?

— Я поступила бы так, как римляне, — ответила Клеопатра, к радости Авлета. А сама подумала, что они со Спартаком полюбили бы друг друга и основали бы собственное государство. — Так велит мой долг.

Царь обратился с тем же вопросом к Беренике:

— А ты, дочь моя?

— Я освободила бы греческого раба Спартака и прибила бы к крестам римлян, — усмехнулась она.

Черные глаза Авлета гневно сверкнули.

— Отправляйся в свою комнату, царевна Береника. Ты проявила неуважение к гостю и опозорила корону.

Клеопатра возликовала: отцовское недовольство обрушилось не на нее! Царь выпятил нижнюю губу, будто набрал полный рот воды.

— Два дня посидишь без еды. Ступай. А ты, наставник Мелеагр, пойдешь с нею и объяснишь, что думать надо головой, а не злым языком.

Береника гордо вышла из зала, даже не взглянув в сторону римлянина. Обиженный евнух направился следом за царевной. Клеопатра тихо злорадствовала. Она молилась про себя, чтобы отец выдал Беренику замуж за какого-нибудь противного чужеземца, который заставит ее бросить оружие и заняться воспитанием детей. А еще ей придется учить незнакомый язык, что Береника ненавидела больше всего на свете.

* * *

— Прошу простить мою дочь, — извинился Авлет. — Она сама не знает, что говорит. Боюсь, бедняжка страдает умственным расстройством.

— Горячая девушка, — заметил римлянин. — Чудесная! И очень красивая, если ты простишь мне мою смелость, владыка.

Царь замолчал и некоторое время пристально вглядывался в собеседника.

— Ты слышал когда-нибудь зов Муз? — спросил наконец он.

— Муз? — удивился гость.

И сосредоточенно нахмурился, словно ученик на трудном экзамене.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация