Книга Душегубы, страница 35. Автор книги Леонид Влодавец
Cтраница 35
комплекс провинциала перед
жителем Вашингтона. У нас же даже петербуржец, попадая в Москву, ощущает -
хотя и не всегда показывает - этот самый комплекс. Разве это нормально?
- Ясное дело - нет! - донесся голос из того заднего ряда, где сидели
молодые люди в разноцветных пиджаках. - Зажралась Москва!
Профессор скромненько улыбнулся. Реакция ему понравилась.
- Еще одно замечание в связи с моими американскими наблюдениями. Каждый
штат имеет свою конституцию, свои законы, федеральное правительство и лишь в
минимальной степени вмешивается во внутреннюю жизнь тамошних "субъектов
федерации". А у нас что? Москве предоставлены огромные льготы по сравнению с
другими. Национальные республики, образованные, кстати, на территориях,
изъятых из состава существовавших при царе российских губерний, заключают с
Москвой договора о разграничении полномочий. У них выборные президенты,
которых федеральная власть не может сместить. Ну, Чечня - это вообще вопрос
особый... Но парадокс ведь, господа! У нас населения втрое больше, чем в
Осетии, территория раз в двадцать больше, чем у Ингушетии, а нашего
уважаемого Главу могут в любой момент, ради конъюнктурных соображений,
например, по ходу предвыборной кампании, снять со своего поста, поскольку он
назначается Президентом. То есть налицо деление субъектов федерации по
сортам: этот - первого сорта, тот - второго, а другой - вообще третьего
второй свежести. Справедливо ли это, совместимо ли с подлинной демократией?
Зал дружно прогудел нечто вроде коллективного: "Не-ет!"
Иванцов поглядел на Главу. Тот сохранял лицо непроницаемое, только глаза
медленно перемещались по рядам. Видимо, он тоже сильно сомневался насчет
своевременности этого сборища. Возможно даже, что и инициатива шла не от
него лично, а из каких-то иных кругов. По разумению прокурора, Глава,
разглядывая сидевших перед ним, прикидывал, не может ли кто-то из них
подложить ему свинью.
Конечно, теперь времена иные. Никто сразу не прицепится, не пришьет
политику, у каждого ученого может быть свое мнение. Тут просто совещание,
так сказать, для информации, не заседание облдумы, никаких обязательных
постановлений и прочих нормативных актов здесь принимать не станут. Просто
ознакомились люди с одной из научных версий, даже гипотез, расширили
кругозор и пошли по домам. Так что ни Главе, ни профессору не придется
ожидать, что приедут утречком или ночью ребята Рындина, а через три дня их
шлепнут по приговору "тройки" ОСО.
Но любители подкладывать тлеющие головешки под начальственные зады еще не
перевелись. Тем более ежели кто-то из них делает такую работу не по
добровольному желанию, а по служебной обязанности. Тот же Рындин в принципе
обязан доложить наверх о самом факте этой заседаловки. И доложит, конечно.
Правда, в каком ключе доложит - это другой вопрос. Может доложить так, что
все это просто сунут в дело и тут же забудут - рутинная информация. А можно
повернуть дело так, что начнется серьезная и обстоятельная разработка. А
потом может произойти все что угодно. Суда, конечно, устраивать не будут, но
с должностей кое-кто может спрыгнуть, а при особо серьезных сомнениях - даже
и на пенсию.
Тем временем профессор Бреславский уже подводил свою речугу к финалу:
- Я еще раз повторяю, господа, что не являюсь ни сепаратистом, ни
экстремистом. Я - прагматик. Разумеется, говорить, допустим, о разрыве с
центром, выходе из состава Российской Федерации, особенно теперь, когда до
президентских выборов осталось меньше пяти месяцев, - недальновидная и
опасная позиция. Однако в ситуации, когда центр, возможно, будет сильно
заинтересован в поддержке со стороны регионов, у руководства нашей области
появится возможность обусловить эту поддержку согласием центра на некоторое
расширение полномочий областных властей. Разумеется, это только мое личное
мнение. Благодарю областное руководство за предоставленную мне возможность
высказаться и прошу прощения за то, что несколько превысил выделенный мне
лимит времени.
Зал захлопал, аплодисменты выглядели весьма искренними.
- Есть ли какие-то вопросы к докладчику? - спросил Глава, когда хлопки
утихли. Вопросов не было. То ли слушатели попались очень понятливые, то ли
осторожничали. Может, боялись показаться профанами.
- Тогда переходим к прениям, - объявил Глава. - Кто желает выступить?
Напоминаю, на выступление - пять минут.
Иванцов, как и Рындин, само собой, выступать не собирался. Теплов тоже.
"Интересно, - подумал Виктор Семенович, - подготовил Глава выступающих или
все на самотек пустит?" Сейчас, при демократии, от желающих повыступать
отбоя нет. Могут такого намолоть, что за сто лет не разгребешь...
Но подготовленный выступающий все-таки нашелся. Оказался облвоенком
Сорокин.
- Доклад товарища Бреславского Лазаря Григорьевича, - произнес полковник,
- произвел на меня двойственное, если можно так выразиться, впечатление.
Конечно, нам, воспитанным в эпоху единого Союза, когда мы готовили себя к
защите единого социалистического Отечества, многое из высказанного
профессором кажется, мягко говоря, непривычным. Нам уже не первый год глаза
открывают на разные исторические недоговорки или фальсификации, отчего,
прямо скажу, заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи стало
очень сложно. К примеру, если раньше призывникам рассказывали, допустим, про
Зою Космодемьянскую как образец мужества и героизма и некоторые даже слезу
пускали, то теперь не стесняются, извините, дамы, за грубость, спрашивать:
"А сколько раз ее фашисты трахнули?" Или, допустим, Александр Матросов.
Только начнешь говорить насчет его патриотизма и верности воинскому долгу,
как какой-нибудь пацаненок сразу же спросит: "А правда, что, падая на дзот,
он закричал: "У, бля, гололед проклятый!" Опять же извиняюсь перед дамами,
но такова жизнь.
С другой стороны, очень многое верно подмечено. Особенно насчет Чечни.
Призываем ребят наших здешних, береговичей, так сказать, и отдаем в общую
кучу. Призыв мы выполняем по нынешним временам просто отлично, на 85
процентов. А Москва, между прочим, как до нас доводили, уже который год план
по призыву наглухо заваливает. Одного из пяти призывников максимум
государству отдает. А у них, между прочим, только в самом городе вдвое
больше населения, чем у нас во всей области. Получается, что наши ребята
вместо этой столичной шушеры должны под пули идти? Причем за что - толком
неясно. То ли за то, чтоб конституционный порядок восстановить, то ли за то,
чтоб кто-то на этой войне бабки зарабатывал. Может, кстати, именно в Москве.
У нас только призывников с области за прошлый год погибло 45 человек, в этом
году - уже пятеро. Ко мне в кабинет каждый день мамаши ломятся - что я им
говорить должен? Я их просто отдал в войска, в Чечню непосредственно не
направлял, даже не знаю загодя, куда его там после учебки могут послать. Я
эти вопросы не решаю. Но весь их плач и вой, которые они еще у районных и
городских военкомов не потратили, на меня приходится. Если б я знал, что
ихние сыновья все здесь, в области, останутся - намного проще было бы.
- Время, - напомнил Глава, потюкав карандашиком по бутылке боржоми.
- А я уже все, - сказал
