Книга Душегубы, страница 48. Автор книги Леонид Влодавец
Cтраница 48
лазить по скалам и стенам домов. И за
границей побывать сподобились, в каких-то боевиках по контракту снялись. В
общем, пять лет, где-то до середины 1992-го, они жили честно, хотя и бедно.
А потом произошла неприятность. Парень, который был в группе лидером,
сломал ногу на тренировке, и доктора сказали: больше - ни-ни! Травмированный
выбыл из группы, а затем, как ни странно, ушел послушником в монастырь. И
после этого группа распалась. Прямо как бывший СССР. Каждый решил сам свое
счастье искать.
Время для таких поисков было не лучшее. Рубль с долларом такие пируэты
выделывали, что каскадерам и не снились. Цены освободившись от Советской
власти, неслись вверх ракетой, заводы вставали (и в смысле останавливались,
и в смысле бастовали), а по тем, у кого водились денежки, регулярно
открывался прицельный огонь. Если человек не идет к криминалу, криминал идет
к нему.
Под новый, 1993 год из мест заключения освободился бывший Сонин
одноклассник, некий Сусик. Как его звали в натуре Люба так и не узнала.
Сусик мотал свой срок по 147-й - организовывал в учреждениях сбор денег на
разный дефицит, после чего стремительно исчезал с выручкой, причем неизменно
подставив под удар какого-нибудь дурака, служившего в этом учреждении.
Последний по счету оказался вовсе не дураком, стуканул в милицию, а там
только того и дожидались. От восторга прокурор заказал для Сусика аж третью
часть, и суд впаял гнусному мошеннику пятерку с конфискацией.
Сам по себе Сусик никакой ценности не представлял. Дураков, пока он
сидел, поубавилось, дефицитных товаров не стало - иди да покупай, если
наскребешь деньжат, а потому надежды на то, что, продолжая действовать по
прежней методе, он сумеет хотя бы возвернуть то, что у него конфисковали, не
имел. Зато в зоне он подружился с неким суровым гражданином по кличке Гроб.
Сел Гроб по какой-то пустячной статье, года на два, но в блатном мире
кое-кто хорошо знал, что он работает по-мокрому и берет за это деньги.
Видимо, кое-что на этот счет докатывалось и до ментовских кругов, но
доказать причастность Гроба к появлению того или иного трупа было
невозможно.
Но тогда, конечно, Соне с Любой такие тонкости известны не были. Сусик им
даже не сказал, что познакомился с Гробом на зоне. Более того, о том, что
Гроб сидел и занимается очень неаппетитными делами, девицы узнали далеко не
сразу. Представился этот тип мирным коммерсантом, сделал им комплимент по
поводу того, что они прекрасно выглядят. Фигурки расхвалил, сразу же
спросил, где тренируются... Они ему, само собой, похвастались, что
каскадерками работали. Гроба - он им сначала не по кличке представился, а по
имени-отчеству, Михаилом Ивановичем - это сильно заинтересовало. Уже потом
Люба поняла, что про их каскадерство Гроб узнал заранее от Сусика и свели их
с Михаилом Ивановичем вовсе не случайно.
Но тогда Гроб делал вид, будто ничего о них толком не знает, ахал, охал и
поддакивал, восхищался их смелостью и лихостью. Ну и все жалел, что такие
красивые девушки в кино больше не снимаются.
Люба с Соней вообще-то догадывались, что он их неспроста обхаживает, и
думали, будто разговор кончится приглашением сняться для порнухи. Как ни
странно, отказываться не собирались, вполне уже были морально готовы. Деньги
у них были на финише.
Но вышло все совсем не так, как они предполагали. Хуже ли, лучше ли,
теперь сказать трудно.
Добрый и приятный Михаил Иванович никуда их не приглашал и ничего
конкретного не предлагал. Он вообще после этой вводной беседы надолго исчез
и им не показывался. Зато Сусик привел некую Зоеньку, женщину слабую и
беззащитную. Судя по всему, Сусик доводился ей не любовником, а просто
"хорошим другом", и Зоенька порадовалась возможности поплакаться в жилетку
Соне и Любе. Сусик, кстати, посидев часок с тремя дамами, сослался на
какое-то срочное дело и смылся, и остаток вечера прошел в чисто женском
кругу.
Оказалось, что у Зоеньки личная жизнь не сложилась, мужик, естественно,
сволочь, отказывается от родного ребенка, но самое главное - измучил жену
жуткой ревностью, хотя сам, сукин сын, гуляет где попало и с кем попало.
Кроме того, он, злодей, собирается выгнать Зою на улицу из ее собственной
квартиры, потому что она, дура, разрешила ему приватизировать жилплощадь на
свое имя. Зоенька, рыдая, заявила, что жить не хочет, и показала девушкам
пистолет "вальтер", которым был когда-то награжден ее покойный дед. Из этого
пистолета она намеревалась застрелить сперва ребенка, а потом себя.
Все это было сыграно с большим блеском. Соня и Люба - особенно Соня,
естественно! - выпив всего по три рюмашки и вроде бы ничуть не потеряв
рассудительности, прониклись к Зоеньке отчаянным сочувствием, а к ее
гаду-мужику - беспощадной ненавистью. Кто из них первая сказала, что Зое
надо не самоубийствами заниматься, а расстрелять мужа-паскудника из этого
"вальтера", - неизвестно. Люба всегда считала, что Соня, а Соня говорила,
будто это была Любина идея.
На что Зоя объявила, будто у нее никогда не хватит духу выстрелить в
супруга. Дескать, было же время, когда им было хорошо и т.д... А потом
последовала новая серия плача и всхлипов, сопровождавшаяся очень достоверно
сыгранной истерикой. Тут-то Соня и Люба - последняя увидела в этом деле
аналогию с собственной историей - вопреки уговорам Зоечки решили вывести ее
домашнего тирана в расход. Забесплатно, из одной женской солидарности.
Для дилетанток - хотя у каждой на душе уже было по трупу,
профессионалками их называть было рано - сработали они очень лихо. Зоя
показала им фотографию мужа, назвала подъезд и сообщила, что ровно в девять
он выводит гулять собачку. Не страшную - микроскопического тойтерьера.
У Сони был глаз-алмаз - она один раз поглядела и все прикинула как надо.
Подъезд находился рядом с аркой, выводящей на улицу. Там, на улице, должна
была ждать машина. "Шестерку" им одолжил Сусик. Как позже выяснилось -
угнанную. Соня оставалась за рулем, а Люба, закутавшись в старый платок и
драное пальто без пуговиц, вошла во двор и притулилась, как старушка, в
подъезде у батареи. Почти точно в девять мимо нее прошел искомый мужчина,
державший в руках малюсенькую собачонку в красном жилетике. Люба дала ему
дойти до двери, выхватила "вальтер" и выстрелила с полутора метров прямо в
затылок. После этого выскочила во двор, где никто толком не мог ее
разглядеть - дело происходило зимой, и в девять часов было уже совсем темно.
Пробежав арку, она села в машину к Соне, где сняла пальто и платок, и машина
покатила прочь. Проехав с километр по улице, свернули в проходной двор,
сунули в мусорный контейнер пальто и платок, и, оставив машину в двух
кварталах от станции метро, домой вернулись городским транспортом.
Уже удирая с места преступления, почуяли страх. Дома помалкивали,
косились друг на друга. Ожидали, что их вот-вот поймают и посадят. А через
день прочли заметку в газете, где говорилось об убийстве генерального
директора такой-то фирмы, совершенном в подъезде...
Еще через день пришел Сусик и передал им пять тысяч баксов. Сказал, что
от Зои. Позже, правда, выяснилось, что убитый фирмач ей никогда
