Мэдди уже сидит рядом, снова теребя пальцами нити моих бус; тихо постукивает пластмасса. Я колеблюсь, но потом снимаю бусы через голову, и Мэдди их отпускает.
Кладу их на стол в качестве платы.
Аннабель жестом просит меня протянуть руки, и я слушаюсь. Большими пальцами она нажимает мне на ладони. Ее кольца холодят кожу. Она закрывает глаза и удобнее устраивается на подушке.
Видно, как у нее под веками двигаются глазные яблоки. Это часть ее номера. Мой брат говорит, что гадание — разновидность психологии, и я думаю, он прав. Но частичка моего существа — та, которая истосковалась по дому, устала и боится смерти, — хочет верить, что раньше я могла быть императрицей или сиреной, что когда-то мне было суждено величие. Именно благодаря этим людским желаниям у Аннабель столько побрякушек.
Но женщина ничего не говорит. Она открывает глаза и суживает их, словно я только что намеренно ускользнула от нее.
— Какой у тебя знак? — интересуется она.
— Знак?
— Ну да, знак, знак! — она взмахивает руками, словно ответ должен быть очевиден. — Твой астрологический знак.
— Откуда мне знать? — говорю я.
— Когда у тебя день рождения, дитя? — спрашивает она.
Внезапно меня ударяет словно молнией.
В особняке время для меня остановилось. Сейчас кажется, что эти месяцы промелькнули, как пара минут. Но пока я била баклуши в придуманном мире Линдена, мир продолжал жить. Время шло. Отпущенный мне срок уменьшался… Я всегда это знала — где-то в глубине разума. Когда захлопывались двери фургона Сборщиков, когда Линден утыкался лицом мне в шею и втягивал запах моего тела, когда Сесилия стучала по клавишам рояля, когда Дженна испускала свой последний вздох. Несмотря на побег, я была все так же далека от своего брата-близнеца и от своего дома, посему старательно пряталась от реальности. Я слишком долго находилась в тумане, созданном опиатами мадам, я впускала в себя страхи и бредовые видения. Я делала все, чтобы забыть об истине, которая заключается в том, что верхняя половинка моих песочных часов менее полна, чем нижняя.
— Тридцатое января, — отвечаю я. — Оно недавно было.
Когда именно? Несколько дней назад? Определенно не больше, чем неделю назад. Но я уверена, что сейчас уже февраль.
— Водолей! — с улыбкой объявляет Аннабель. — Они всегда непредсказуемые.
Значит, я непредсказуемая! Я решаю считать это комплиментом. Очень трудно поймать непредсказуемое и удержать его.
— Задай мне вопрос, — предлагает гадалка.
Интонации у нее совершенно не театральные. У нее нет хрустального шара. (Я видела множество разных шаров у странствующих предсказателей.) Ее слова звучат совершенно обыденно.
Пытаюсь придумать, как задать вопрос так, чтобы одновременно не раскрыть все карты. Вот еще один психологический трюк.
— Я хочу найти одного человека, — говорю я.
— Это не вопрос.
— Тогда… где тот человек, которого я хочу найти?
Она иронично улыбается и тасует колоду таро. Мэдди наблюдает за ней с интересом; пальцами здоровой руки девочка рисует круги у себя на коленке. Волосы у нее влажные и слипшиеся от пота.
— Где этот человек? Где этот человек? — бормочет Аннабель, раскладывая карты картинками вниз, собирая их вместе и снова раскладывая. Когда все карты распределяются по трем равным стопкам, она спрашивает:
— Которая?
Я произвольно указываю на ту стопку, что лежит слева от меня. Аннабель пододвигает ее ко мне.
— Еще одну, — говорит она.
Я указываю на среднюю. Она пододвигает и ее.
— Сними верхнюю карту с каждой стопки, — приказывает она. Я слушаюсь. — А теперь переверни.
Я так и делаю.
Они ложатся на стол прежде, чем я толком успеваю их рассмотреть. Одна, потом вторая.
На одной карте изображение мужчины, на другой — женщины. Оба одеты по-королевски, в красные мантии и короны. Я читаю подписи под ними.
Императрица.
Император.
Невольно появляются мурашки. Аннабель смотрит на меня, самодовольно выгнув бровь.
— Теперь я понимаю, почему ты от меня ускользаешь, — заявляет она. — Дело не только в твоей непредсказуемой природе. Ты лишилась своей второй половинки. Своего Императора.
Я откидываюсь назад, внешне продолжая оставаться совершенно бесстрастной.
— А я и не знала, что у карт имеется зависимость от пола, — говорю я. — Почему вы так уверены, что я Императрица, а не Император?
— Пол тут совершенно ни при чем, — отвечает Аннабель, пододвигая ко мне обе карты. — Вот эту ты выбрала первой.
— Наугад, — вставляю я равнодушным тоном. Но мне уже становится интересно.
— Хочешь узнать, о чем мне говорит Императрица? — спрашивает Аннабель.
Она ухмыляется, демонстрируя полный рот пожелтевших зубов. Видно, что она наслаждается своей удачной догадкой.
Вспоминаю, как она тасовала карты, и пытаюсь сообразить, не было ли с ее стороны мухлежа. Смотрела ли она на них, перекладывала ли так, чтобы они говорили именно то, чего она захочет. Но вроде все чисто. Даже если это надувательство, по крайней мере, оно занимательное и обошлось мне всего лишь в нитку бус, которых мне совершенно не жалко. Поэтому я просто говорю:
— И что же?
— Императрица — хорошая карта. Императрица заботливая и верная. Хотя… — гадалка хмуро смотрит на карту с Императором, — … порой чрезмерно.
Она кивком указывает на мои пальцы.
— Я не могла не обратить внимания на твое кольцо, — объясняет она.
— Если я должна отдать его тебе, чтобы выслушать все остальное, можешь об этом забыть, — заявляю я.
— Я просто хотела обратить твое внимание на узоры. — Аннабель тянется к моей руке, но я не спешу ее подать. — Не бойся, я не стану просить, чтобы ты его сняла, — добавляет она.
Настороженно позволяю ей взять меня за руку. Она проводит кончиком пальца по лозам и цветам, выгравированным на обручальном кольце.
— Императрица любит ухаживать за всем живым, смотреть, как все растет. Но если цветок поливать чересчур обильно, он вянет.
Я вспоминаю мамины лилии: какими яркими они были при ее жизни и как отчаянно я пыталась оживить их, когда она умерла. Насколько важно мне было сохранить хотя бы какую-то ее частицу… и как я потерпела неудачу.
— Возможно, — произносит Аннабель, — ты любишь слишком сильно.
Я опять делаю каменное лицо, нельзя показывать, что она натолкнулась на правду. Именно так и работают подобные вещи. Предсказатели выдают догадку и смотрят за реакцией клиента.
— А как насчет Императора? — спрашиваю я, отнимая у нее руку и пряча ладонь под столом.
