— Можем устроить фейерверк, — радуюсь я.
— Никогда, — говорит Р’йан.
— Я терпелив, — отвечает Риодан.
Я размышляю об этом потом, когда мы копаемся в мусоре, наполняем мой пакет и прячем в рюкзак. Я съедаю шоколадку, чтобы освободить место.
— Ты нетерпеливый. Ты видишь цель и идешь к ней, как самонаводящаяся ракета. И ты самый упорный и хитрый манипулятор из всех, кого я знаю. А я знала Ровену.
— Терпение и упорство не исключают друг друга. Ты понятия не имеешь, насколько я терпелив. Когда я хочу чего-то.
— И чего может хотеть такой, как ты? Еще власти? Еще игрушек? Еще секса?
— Всего перечисленного. И все время.
— Жадный мерзавец.
— Детка, позволь кое-что тебе объяснить. Большинство людей тратит свое недолгое время в этом мире, практически не живя. Они бредут сквозь свои дни в дымке тяжкой ответственности и недовольства. Что-то случается с ними почти сразу после рождения. Они начинают отрицать свои желания и поклоняться ложным богам. Долгу. Милосердию. Равенству. Альтруизму. Нет вещей, которые ты должна. Делай что хочешь. Милосердие противоречит Природе. У нас равные возможности для убийства. Мы разные. Кто-то рождается сильнее, быстрее, умнее. Никогда не извиняйся за это. Альтруизм невозможен в принципе. Абсолютно все твои действия обоснованы тем, как ты хочешь в итоге себя чувствовать. Не жадный, Дэни. Живой. И радуюсь этому каждый гребаный день.
— Мы тут еще не закончили? Мне еще газету выпускать. — Я закатываю глаза, чтобы он не заметил, насколько меня проняло его словами. Кажется, это самое умное, что я вообще от кого-либо слышала. — Слушай, как думаешь, мой меч уже…
— О, мать его, нет.
— Ну чего ты, чувак. Я просто спросила.
Мы останавливаемся еще в двух замороженных точках города — в фитнесс-центре и маленьком подземном пабе. На месте последнего — дыра в мостовой, куски бетона просели под опасными углами. Никто не огородил ее, чтобы туда не упали дети. К счастью, по улицам бродит меньше детей, чем сразу после Хэллоуина. Большую их часть мы с улиц вывели. Но были и те, кто отказался уходить, решил вместо этого сбежать в подполье. Это надо уважать. Хреново, когда тебя из жалости принимает чужая семья и ты знаешь, что ты все равно им чужой. Интересно, насколько они одичают за пару-тройку лет. Очень хочу увидеть, что из них вырастет. Я думаю, через несколько лет из них получится классная армия. Одинокое детство закаляет.
До Падения Стен я и не знала, что под Дублином столько всего. Я раньше думала, что там несколько подземных рек, пара крипт под церквями Христа и Святого Патрика и, может, еще пара погребов. Но у Дублина множество секретов. С тех пор как рухнули стены, я обнаружила под городом уйму всяческих мест. Мы, ирландцы, практичный народ, нам нравится, чтобы крутое место имело несколько выходов. А почему бы нет? Посмотрите, сколько разного народу и сколько лет пыталось нами командовать!
Я заглядываю в дыру.
— Чувак, и как мне забрать отсюда образец?
— Босс, у нас проблема.
Я оборачиваюсь через плечо. Там стоит один из людей Риодана, и виду него недовольный. Этого чувака я вижу нечасто. И ни разу не слышала, чтобы кто-то называл его по имени. Я решаю называть его Тень, потому что он скользит, не тревожа воздуха. Его почти не замечаешь, что здорово, учитывая, что он на полтора фута выше меня и весит примерно три сотни фунтов. Наблюдает за всем, как я. Высокий и мускулистый, как все они, покрытый шрамами, как все они; волосы у него темнее ночи, а глаза цвета виски в стакане.
— Слушаю.
— Хренов горец-полукровка унес меч.
— Что?! — взрываюсь я. — Кристиан забрал мой меч? Я говорила тебе, что он, наверное, оттаял! Я повторяла, что нужно пойти и проверить! Что с вами не так, чуваки? Вы не можете защитить один несчастный маленький меч от поганого маленького полукровки?
Тень на меня косится.
— Мелочь, он чертовски близок к овладению полной силой Невидимого принца, и у него был огнемет. — Риодану он говорит: — Лор и Кастео сильно обгорели.
Чертов огнемет! Почему я до него не додумалась? Максимум, на что меня хватило, это жалкие сушилки для волос. Нужно научиться мыслить шире! Я возвращаю ему такой же взгляд. Я так злюсь, что у меня волосы злобно шевелятся.
— Вы не понимаете, когда я была в его постели, я нашла мертвую женщину между кроватью и стеной! А теперь он хочет меня убить, а вы позволили ему забрать меч! И что мне теперь делать? Риодан не поделится тем оружием, которое у него есть! И как мне себя защищать? Вы что, ребята, вообще ничего нормально сделать не можете? Один маленький меч! Вот и все, за чем нужно было следить! И почему мы не подумали про огнемет? У кого-то из вас вообще есть мозг? Огнемет! Офигеть! Он не испортил мой меч?
— Когда ты была у Кристиана в постели, — мягко говорит Риодан.
Я разеваю рот.
— Чувак, у тебя большие проблемы с избирательностью слуха, они отвлекают тебя от важных вещей! Какая разница, когда я была в его дурацкой постели? Как ты, блин, смог убить Вэлвета? Ты скрывал это от меня! Тебе нужно научиться делиться оружием!
— Когда.
Манера, в которой он произносит это единственное слово, заставляет меня дрожать, а такое со мной случается редко.
— Ну ладно, я переоделась не в магазине! Ну пристрели меня за это! Мне нужен мой меч. Как вы собираетесь его возвращать?
Никогда не видела, чтобы у Риодана было такое спокойное лицо. Оно словно заледенело без выражения. И никогда я не слышала, чтобы он говорил таким тихим и шелковым тоном.
— Отведи ее в Честерс и запри там. Я принесу меч.
Тень выглядит мрачно. Как мой собственный мрачный жнец. А ни фига.
Я сую руку в карман. Вытаскиваю чеку из гранаты. Начинаю отсчет, потому что нужно просчитать все до секунды. Нигде меня больше не запрут. Хватит клеток с Дэни Мега О’Мелли внутри. За долю секунды до взрыва я бросаю ее на мостовую перед ними. Она взрывается яркой, убивающей Теней вспышкой света, которую выдумал для меня Танцор.
— Фиг вам всем.
И я стоп-кадрирую изо всех сил.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
«Потому что я на шаг ближе к краю, и я хочу сбежать»
[41]
Кажется, я установила личный рекорд.
Стимулов было много. Выражение лица Риодана, которого я никогда у него не видела. Хуже, чем в тот день, когда я поубивала Фей в Честерсе и он закрыл меня в темнице. Намного хуже.
Я стоп-кадрирую и думаю о том, как он портит мою жизнь с той самой секунды, как шагнул на мою водонапорную башню и сказал, что у него для меня есть работа. Кажется, я поняла, в чем дело. Я думала, он так злится по поводу Кристиана и Танцора, потому что волнуется, как бы у меня не появился парень-супергерой, который однажды пнет его с одной окраины Дублина на другую и разорвет наш дурацкий контракт. Он не хочет, чтобы рядом со мной были другие парни, потому что они могут помешать ему использовать меня в его собственных целях. Кристиан — его конкурент в физическом плане. Танцор забьет его до смерти мозгами.
