– Что случилось? – завопил Алик, приходя в себя. – Саша! Что с тобой?
Но Шибаев уже отключился.
Врач, молодой и какой-то несерьезный: «Славик», – представился он, протянув Шибаеву руку, – в старом свитере и линялых джинсах, рассматривал его рану. Александр лежал на диване, подстелив под себя куртку. Ему удалось стянуть с себя окровавленную рубашку. Доктор напоминал ребенка, получившего долгожданный новогодний подарок, и Шибаев, сцепив от боли зубы, невольно рассмеялся. Славик потыкал в грудь Александра длинным холодным пальцем, и тот зашипел от боли. Алик в полуобморочном состоянии сидел в изголовье дивана и пожирал врача глазами.
– Поверхностное ранение, – сказал доктор, и Шибаеву почудилось в его голосе разочарование. – Надо бы в больницу, но как я понимаю… – Он не закончил фразу и вопросительно посмотрел на Шибаева.
– В больницу! – вскрикнул Алик. – Конечно!
– Нет! Никаких больниц, – твердо заявил воспрянувший духом Шибаев.
– Ши-Бон, это опасно! Ты не можешь оставаться дома! Ты…
– Доктор, – перебил Алика Шибаев, – вы можете что-нибудь сделать?
– А то! – ответил эскулап оптимистично. – Починим по первому классу!
Он деловито смахнул журналы с кофейного столика и принялся доставать пузырьки и пластиковые упаковки из своей спортивной сумки. Он промывал рану, ловко промокая кровь салфетками, которые бросал в богатое, с золотым узором фарфоровое блюдо на полу. Блюдо достал из серванта Алик, не найдя на кухне таз. Заливал ее растворами, ловко выхватывая нужный пузырек из батареи стоявших на столике. В комнате резко запахло больницей. Шибаев морщился от боли, кусал губы и сжимал кулаки.
– Ну-ну, не так уж и больно! – приговаривал жизнерадостно доктор. – Для такого крутого парня! Под местным всегда чувствительно, а мы сейчас чуток добавим!
Когда доктор принялся накладывать швы, Алик, не выдержав, тихо уполз в ванную комнату, где его стошнило.
На десерт Славик сделал Шибаеву два укола, для чего тому пришлось повернуться. Он с трудом сдержал стон.
– Все! – объявил врач. – Финита. Теперь – постельный режим. Могу прислать сестричку.
– Не надо, – сказал Шибаев, с облегчением закрывая глаза.
– Антибиотики каждые четыре часа. Я оставлю. Если откроется кровотечение или поднимется температура, немедленно в стационар. Алик знает мой номер. Но не должно бы. Хотя всякое бывает. Вам крупно повезло, отделались царапиной. Нож – дело опасное, вы уж постарайтесь последить за здоровьем. Это что – случайные хулиганы или издержки профессии? Алик сказал, вы частный детектив.
– Хулиганы, – ответил Шибаев. После уколов ему хотелось спать. Но Алик только сейчас начал приходить в себя.
– Спасибо, доктор! – прочувствованно сказал он. – Я ваш должник. Развод или что… всегда пожалуйста, с дорогой душой! Как родному! А как насчет… этого самого? Перекусить?
– Перекусить за здоровье пациента – святое дело, – не стал чиниться доктор, отставляя спортивную сумку, которую уже держал в руках.
Дальнейшие события ускользнули из сознания Шибаева. Последнее, что он запомнил, – как хватает Алика за руку, заставляет нагнуться и что-то шепчет ему на ухо. Алик кивает.
Через минуту Шибаев крепко спит…
…Из сна его вытолкнул телефонный звонок. Он посмотрел на часы. Половина четвертого. Ни Алика, ни доктора в комнате уже не было. Рядом с диваном, на котором он лежал, горел торшер. На столике – стакан воды, предусмотрительно оставленный Аликом. Телефон продолжал звонить. Шибаев, хватаясь одной рукой за спинку дивана, а другой за грудь, стал подниматься. Он дотянулся до телефона, чутко прислушиваясь к своим ощущениям, приложил трубку к уху.
– Сашенька! – резанул его крик Ирины. – Сашенька, он опять звонил! – Она вдруг захохотала страшно и пронзительно. – Сашенька, он хочет денег! Он сказал, что все знает! Он говорил, что я… потаскуха и дрянь! Что я убийца! Я боюсь его! Сашенька, ты не можешь приехать?
– Ирина, послушай! Ирина! – напрасно кричал он в трубку. Она не слышала его и продолжала рыдать. – Ира! – рявкнул он, и она вдруг замолчала, только всхлипывала негромко. – Ты меня слышишь?
– Слышу…
– Успокойся, родная. Успокойся. Ты же знаешь, что он звонит по ночам, надо было отключиться. Не бойся, он больше не позвонит. А завтра мы что-нибудь придумаем… Ты меня слышишь? – Он говорил и говорил, стараясь успокоить ее интонацией и словами.
– А ты не можешь приехать?
– Ирочка, у меня в семь важная встреча, – соврал он. – Сейчас четыре, уже утро. Включи свет в квартире, во всех комнатах, слышишь?
– А если он придет сюда? Я боюсь!
– Он не придет. Ему нужны деньги, это самое главное. Сколько он хочет?
– Пятьдесят тысяч евро.
– Скромно, я бы сказал. А что у него есть на продажу?
– Он сказал, кассета!
– Мы с ним разберемся, – заявил он озабоченно. Ему показалось, что открылось кровотечение и кровь снова толчками выливается из раны. Он попытался рассмотреть повязку – она была чиста, крови – никакой. У него кружилась голова и дрожали колени. Не то от слабости, не то от лекарств, которых не пожалел Аликов доктор. Он навалился плечом на стену, боясь упасть. Каждое слово давалось ему с трудом. Язык был сух и жесток, как наждачная бумага.
– Саша, что случилось? – спросила она вдруг. – У тебя все в порядке?
– Конечно, в порядке. Что со мной может случиться? Спал, видел сон, а тут вдруг звонок.
– Хороший сон?
– Хороший.
– О чем?
– Не помню, но знаю, что хороший. И ты ложись, ладно? Иди умойся, можешь принять душ и марш в постель. Поняла? Поспи хоть немного. Я приду завтра. А ты выпроводи свою Гелю и приготовь обед. А то я все время хожу голодный.
Он доковылял до дивана, осторожно прилег. Протянул руку за стаканом, отхлебнул и чертыхнулся. Это была не вода, а водка.
Глава 26
Кража
Сэм привез продукты. Выгружал из багажника, таскал в дом.
– Чего стоишь? – сказал он Васе, который застыл на крыльце, наблюдая за разгрузкой. – Помогай!
Вася медленно подошел. Выглядел он странно.
– Что? – спросил Сэм, почуявший неладное. – В чем дело?
– Сема, ты брал картины?
– Какие картины? – не понял тот.
– Рудницкого!
– Что значит брал?
– Их нет!
– Что значит… – начал было Сэм и тут же бросился в дом. Рванул дверцу шкафчика, где лежали тубы. Там было пусто. – Что за черт! – Не веря глазам, он пошарил рукой по верхней полке, потом по нижней. – Куда же они делись? – Он вопросительно смотрел на Васю. – Может, ты убрал?
