Никогда не умела ориентироваться на местности, а к дому четы Диамант вырулила, точно по карте. Если мне память не изменяет, где-то рядом обитает и Глэдис Шип. Около года назад она пригласила меня на чай… Помнится, речь зашла тогда о близнецах, и пророчество сбылось… Господи, Элли! Возьми себя в руки! Нашла что вспоминать! Болтовню столетней давности.
Двадцать первый номер по переулку Роз. Особняк в стиле Тюдоров, скрытый от дороги густой порослью молоденьких пихт. Я припарковалась у тротуара и рысью поскакала по тропинке. Босые ступни от холода не страдали, зато тело покрылось мурашками. Хотелось бы, конечно, обвинить в этом пихтовые иголки, немилосердно хлеставшие ночную гостью, но, боюсь, иголки тут ни при чем.
Весь дом был погружен во мрак, если не считать единственного освещенного окна на втором этаже. Крыльцо, наверняка гостеприимное при дневном свете, в ночи источало кошачьи ароматы. Путем проб и ошибок я отыскала кнопку, и особняк ожил переливами звонка. Особняк-то ожил. А вот его обитатели… Изо всех сил напрягая слух, я так и не услышала торопливых шагов. Правда, откуда-то издалека глухо донеслось: "Элли?"
Ужас усеял лоб ледяными каплями пота. Что-то здесь не так! Что-то страшное произошло в этом доме! Наступив босой ногой на крупный камень, я наклонилась, чтобы подобрать его и выбить окно на первом этаже. К счастью, обошлось без взлома. Луна протянула руку помощи, высветив ключ в углу крыльца, под камнем.
Прихожая встретила меня темнотой и безмолвием.
— Жаклин!
— Я здесь! Наверху!
Выключатель не сразу, но нашелся, и я поднялась на второй этаж, волоча ноги, как закованный в кандалы каторжник.
— Сюда, Элли!
Стыд и позор. Трусиха! Меня так и подмывало развернуться и сбежать куда глаза глядят. Прочь! Прочь от того, что ждет за белой дверью с круглой хрустальной ручкой. Но рука моя уже легла на прохладный шар, дверь открылась, и я ступила в комнату, где главным предметом интерьера была кровать — поистине королевское ложе на высоких витых железных ножках. Жаклин Диамант лежала поперек кровати.
Связанная по рукам и ногам!
Голая!
Можно было бы сказать — в чем мать родила, если бы матери хоть изредка рожали детишек, облаченных в ковбойские сапоги и широкие кожаные ремни.
Я онемела.
Глянула на телефон, наполовину съехавший с ночного столика, на трубку, болтавшуюся у самого пола.
Как в тумане, сделала шаг вперед, с тоской вспоминая домашнее платье, в кармане которого остался подгузник. Было бы чем прикрыть стыд Жаклин…
На полпути к кровати я споткнулась о распростертую на полу неподвижную фигуру в шлеме и плаще Нормана-Дормана.
Глава седьмая
— Убила бы за сигарету! — Жаклин впилась зубами в кулак и замотала головой.
Бедняжка! Да она готова откусить собственный язык. И неудивительно. Для того чтобы констатировать смерть Нормана, светила медицины не требовались. Освободившись с моей помощью от пут, Жаклин бросилась к мужу. Я стянула с кровати простыню, набросила на ее обнаженное тело и присела рядом. Уснувший вечным сном Норман был таким же милым симпатягой, как и на экране телевизора. Застывший взгляд смотрел вдаль — в страну детства, где Защитника Игрушек ждали его маленькие приятели…
Норман умел вызывать улыбки на детских лицах, и такому человеку, уверена, на небесах найдется подходящая должность.
А миссис Диамант все пыталась нащупать пульс.
— Волшебная лестница увела его на луну, Жаклин…
Жена Нормана-Дормана… его вдова со стоном забралась обратно на кровать и скорчилась, кутаясь в простыню. Ее била дрожь, роскошные пепельные волосы рассыпались по плечам, лицо с разводами макияжа осунулось и посерело. А от меня никакого проку… Каменный истукан в дурацком пеньюаре. Надо бы вызвать врача и полицию, а для начала предложить несчастной рюмку коньяка…
— Там… В третьем ящике туалетного столика… — Хриплый голос Жаклин вывел меня из ступора. В ящике, вопреки ожиданиям, не нашлось ни ночной рубашки, ни халатика.
— Курево, Элли… — Из-под аккуратной стопки носовых платков выглядывал уголок сигаретной пачки. — Спасибо. Зажигалка на комоде. — Она вытащила длинную тонкую сигарету. — Будете?
— Нет, благодарю…
За всю жизнь я не взяла в рот ни одной сигареты — ну разве что в детстве баловалась жвачками с розовым "фильтром" и вкусом сливочных ирисок. Но сейчас, клянусь, отдала бы левое легкое за одну-единственную затяжку, лишь бы уйти от реальности… Лишь бы забыть о том, что каждого из нас за углом поджидает смерть. Неотвратимая и беспощадная.
— Норми вечно пилил меня за то, что курю. И терпеть не мог, когда я ругалась. А-а-а! Какого черта! Теперь-то уж все равно… — Глаза Марлен Дитрих следили за струйкой белесого дыма, уплывающего вверх. — Знали бы вы… — Жаклин перевела взгляд на телефон, — сколько трудов мне стоило ослабить веревку и добраться до аппарата. Целая вечность прошла, пока удалось снять трубку и как-то изловчиться, чтобы вызвать оператора. Удивляетесь, почему я позвонила именно вам?
— Догадываюсь… "Само Совершенство"?
— Вот именно! — с горечью хмыкнула Жаклин. — Помнится, кто-то подал идею перенести шоу Нормана-Дормана из Игрушечного Магазина в спальню. Кто это был, Элли Хаскелл? А?!
Я вцепилась в железную спинку кровати.
— Дьявольщина! Не падайте в обморок! Никто вас не обвиняет, Элли. — Раздавив окурок в хрустальной пепельнице, Жаклин тут же затянулась второй сигаретой. — Просто в первую очередь я вспомнила о вас. Тряслась от страха, что номера телефона не окажется в справочной. Повезло. Соединили моментально. Хотите… — Она поддернула за край съехавшую с плеча простыню. — Хотите узнать, как все это произошло?
Нет!!! Я боюсь.
Не желаю ничего слышать о последних минутах Нормана-Дормана. Эта трагедия должна остаться тайной вдовы… хотя бы до приезда полиции.
— Может, сейчас не время? Давайте я позвоню в…
— Позже. — Еще один окурок в пепельнице. Еще одна сигарета вынута из пачки. — Мне необходимо рассказать, Элли! Хотя бы для того, чтобы разобраться самой. В руководстве, будь оно проклято, я вычитала насчет сапог и пояса…
— Ковбойский стиль. Наряд для ужина на двоих с "Райской птицей".
— Норми не любит жареных цыплят… то есть… не любил. Но сама идея, как ни странно, привела его в щенячий восторг. Норми обожал все делать "понарошку". Как только он привязал меня к кровати, я превратилась в Кудрявую Баббси — пластмассовую красотку, оказавшуюся в лапах злобных гоблинов. Не успела Баббси моргнуть своими кукольными глазками, а бесстрашный Защитник Игрушек уже нацепил плащ со шлемом и полез на шифоньер.
— Но ведь вы, кажется, говорили, что он боялся высоты?
— Точно. — Жаклин отвела взгляд.
