— Они.., ничего себе не позволили?
— Пока ничего. Главарь собирался, но остальные были против.
— Против чего?
— Застрелить меня.., или отрубить правую руку.
Мэриан содрогнулась, Чад непроизвольно привлек ее к себе — и поспешно отстранил.
— Все позади.
— Да, конечно.
— Почему они сунули тебя в сено? — поинтересовался Лерой.
— Здесь еще и жена хозяина фермы. Он не хотел, чтобы она имела к этому отношение. Был спор, но потом они решили дождаться, пока она ляжет. Они так и не договорились насчет того, как со мной поступить.
— Мы отправимся в обратный путь сразу, как только разберемся с этим отребьем. Подожди здесь.
— Нет, нет! — испугалась Мэриан. — Не оставляйте меня одну! Позвольте пойти с вами!
— Мы сейчас же вернемся…
— Нет, нет! Пойми, Чад, я не могу оставаться одна после всех этих разговоров о том, как лучше со мной покончить! Если вы меня здесь бросите, я пойду назад пешком, одна!
— Скажите на милость, — хмыкнул Лерой. — Пешком по прерии ночью. Храбрость пополам с глупостью.
Ладно, парень, забирай ее домой, а с этими ребятами я разберусь сам — Их четверо, — напомнил Чад.
— Воего-то. Проще пареной репы. К тому же мне давно не терпится выбить из кого-нибудь все дерьмо. А если за них еще и положена награда…
— Не сомневайся, положена. Железнодорожные компании не постоят за деньгами, когда речь идет о безопасности пассажиров. Если уничтожишь эту банду, выйдешь в герои.
— Тогда о чем разговор? С тобой я профукал пять сотен, надо же как-то разжиться зелеными.
— Договорились.
Глава 41
После таких испытаний Мэриан предпочитала поскорее оказаться дома и ехала бы без передышки, невзирая на усталость. Чад, однако, был настроен иначе. Когда между ними и фермой, где Лерой вот-вот должен был взяться за дело, легла достаточно широкая полоса прерии, он остановился под первым попавшимся деревом и объявил, что здесь они будут ночевать. Мэриан возразила, что готова продолжать путь.
— Моя лошадь валится с ног, — был ответ.
Девушка не приняла в расчет, какой долгий путь пришлось проскакать лошади без отдыха в погоне за ней. Устыдившись, она больше не протестовала. Но она все еще была в напряжении, даже зная, что похитители будут обезврежены и больше не доставят неприятностей. Такой громадине, как Лерой, конечно, не составит труда с ними справиться, особенно если вспомнить, что он до зубов вооружен.
Да и ночь на голой равнине под скудной сенью дерева наедине с Чадом Кинкейдом не располагала к безмятежности.
— Он ведь не перестреляет их, всех четверых? — робко осведомилась Мэриан, когда костер был разожжен.
— Никого из них, если я его правильно понял. Это и в самом деле было бы проще простого, но что бы он с этого получил? Взять бандитов живыми и передать их в руки правосудия — вот что заслуживает награды. Лерой в таких делах собаку съел. Если дело пахнет деньгами, ни один волос не упадет с головы преступника, оказавшегося в этих здоровенных ручищах.
Мэриан все не могла поверить, что Чад примчался ей на помощь. На вечеринке было столько народу, что спасательная партия обошлась бы и без него.
— А где остальные?
— Остальные?
— Те, кто меня ищет.
— Никто не знает о похищении, кроме моего отца и, возможно, Рыжей.
— Значит, тебя послал Стюарт?
— Нет, я лишь поставил его в известность.
— А откуда узнал ты?
— Я заметил, что ты направляешься на конюшню, и нашел это странным, поскольку там ничего интересного не было. Пошел следом, получил удар по затылку и лежал на земле, пока на меня не наткнулся Лерой. Вместе мы прикинули, что к чему. Искать добровольцев не было времени.
Девушка кивнула. Не стоило делать далеко идущих выводов из того, что Чад отправился в погоню. Он поступил бы так же, будь на ее месте Рыжая или любая другая. Такой уж он, Чад. Она сидела, съежившись в комочек, тесно прижав колени к груди, обхватив их руками и глядя в костер. Чад предложил ей сушеного мяса, и она приняла эту не слишком аппетитную еду зная, что покрепиться не мешает. Он даже извинился за то, что не прихватил побольше припасов.
Когда пришло время отойти ко сну, встала проблема. Укрывшись попоной, они вынуждены были бы спать на голой земле, что было чревато простудой. Продремать всю ночь, сидя у костра, тоже не представлялось возможным — запас дров был совсем скудным.
Чтобы не дрожать всем телом, Мэриан крепче обхватила себя руками. Ночь не была по-настоящему холодной, скорее зябкой, но она так и оставалась в легком нарядном платье с вырезом, к тому же ее трясло от запоздалой реакции на случившееся. Как она ни старалась, зубы все равно постукивали. В конце концов Чад это услышал.
— Иди сюда.
— Зачем?
— То есть как это зачем? — Он досадливо передернул плечами. — Надо же хоть немного поспать! Завтра предстоит долгий путь. Попробуем как-нибудь закутаться в попону, чтобы была и снизу, и сверху, — к утру всегда холоднее.
Иными словами, он предлагал согревать друг друга теплом тел. Отлично, просто отлично! Это еще хуже, чем ехать верхом на одной лошади. Там по крайней мере нет покровов. И даже если на минутку допустить, что ничего особенного не произойдет, все равно это неприлично. Недопустимо делить ложе с женихом сестры — любое ложе, не обязательно постель.
— Будь же благоразумной! — сказал Чад с заметным нетерпением.
Возражать после таких слов было бы нелепо. Холод все настойчивее пробирался к телу. Чаду, значит, тоже холодно? Нет, не в такой одежде. Неизменно великодушный, он предлагает обогреть ее.
Мэриан подвинулась и прилегла рядом, деревянная от напряжения. Со вздохом Чад привлек ее к себе, так что голова девушки оказалась рядом с его плечом. Тело Чада источало приятный жар, который скоро согрел Мэриан. Как только это случилось, она задремала. Потом сон углубился и принес кошмары, в которых Джон Билкс вел к копне сена жену фермера, атаманшу и вдобавок ведьму с патлами нечесаных волос, крючковатым носом и красными, как тлеющие угли, глазами. Она несла остро заточенный топор. «Ну, цыпленочек, подставляй руки! Мы их тебе отрубим, обе!»
Собственный крик ужаса вырвал Мэриан из жутких видений. Он разбудил и Чада, который наклонился над ней, всматриваясь в лицо.
— Что случилось? Ах, да.., понимаю..
Он снова улегся и повернул Мэриан так, чтобы было удобнее разминать ей плечи — извечный успокаивающий массаж. Однако она продолжала дрожать.
— Все позади, — приговаривал он негромко, — все позади. Больше такое не повторится.
— Этот сон…
