Проснулась нечистая сила! Рано встает охрана…
Лешка ткнул меня кулаком в бок, я повернул к нему голову и даже в ночной темноте увидел, как блестят в улыбке его глаза и зубы.
— Смотри! А то пропустишь самое интересное!
А самое интересное было: из ворот башни вылетели кладоискатели и, отталкивая друг друга, помчались к роще. Вдогонку им летел дикий переливчатый вой. Умопомрачительный такой.
На краю рощи вспыхнули автомобильные фары, полоснули светом по деревьям и постепенно исчезли. Остался только чистый безмолвный лунный свет и поганый вой нечистой силы.
— Бежим! — сказал Алешка и вскочил. — Ты куда, Дим? В башню бежим, за сокровищами! — И он рванул за угол.
Я не мог в такую минуту удрать подальше и оставить его одного…
Алешка первым вбежал под воротный свод; не успел я схватить его за шиворот, как он спрыгнул в яму и захлопнул тяжелую древнюю дверь…
И настала тишина. Только слышался вдали затихающий шум автомобильного мотора. Да наше частое дыхание.
— Это ты все устроил? — спросил я Алешку, когда немного пришел в себя.
— Ты что, Дим? — он безмятежно уселся на край ямы, свесив ноги. — Мне что, Дим, триста лет?
Я машинально оглянулся: а кто же тогда?
— Я тебе потом расскажу, — пообещал Алешка и спрыгнул в яму. — А пока только скажу: думай! — И он распахнул дверь. И снова начался с тихой ноты противный вой.
Алешка закрыл дверь — вой прекратился.
— Понял?
Что ж тут не понять? Сидит там внутри нечистая сила и как почувствует свежий воздух, для нее вредный, так и начинает выть.
— Пойдем лучше домой, — сказал я.
— Лучше заберем сначала сокровища.
— Ага! Только за мешками сбегаем.
— Нечего хихикать по ночам. Я сейчас открываю дверь. Мы туда — шмыг, и я дверь закрываю. Все понял?
Все. Только я лучше бы не туда — шмыг, а куда-нибудь подальше — шасть.
Алешка взялся за ржавое железное кольцо, уперся обеими ногами и потянул дверь на себя.
— Шмыг! — скомандовал.
Я смело шагнул в темноту и вой. Алешка за мной. И мы тут же закрыли за собой тяжелую дверь.
Темнота и холод. И пронизывающая сырость. И мертвая тишина. Только мелодичный звон капели.
Алешка включил фонарик. Сводчатое помещение. Сырые камни, на которых сверкают капельки воды — будто хитрые глазки неведомых существ. Посреди — каменный гроб. Без всякой крышки.
— Пошли, — шепнул Алешка. — Заберем изумруды и — домой.
Мы осторожно спустились по шатким каменным ступеням и приблизились к гробу, который стоял на мощных львиных лапах. Алешка заглянул внутрь:
— А где Марфуша?
Я подошел поближе. Гроб был пуст и напоминал большое каменное корыто. В котором, кроме векового слоя вековой пыли, ничего не было…
— Мы этого достойны, — сказал Алешка.
Глава IX. СКАЗКА-ПОДСКАЗКА
Мы пошли домой. Луна скрылась за облаками. Ей было нас жалко. Но тут Лешка назидательно сказал загадочную фразу:
— Надо, Дим, каждое дело доводить до конца.
Я молча согласился.
— Особенно, Дим, когда читаешь сказки.
Выдал, называется!
— И басни — тоже, — добавил я. — Особенно ихние морали.
— А что они говорят?
— Они говорят: не пытайтесь повторить.
— Это, Дим, для всяких дураков говорится. Для тех, кто моет кошек в стиральной машине и сушит их в микроволновке. Конфетку хочешь?
Нет алмазов, так и конфетка сойдет.
Луна снова появилась в ночном небе. Сбросила облако, словно одеяло. И тут же застрекотали кузнечики.
— Что мы маме скажем? — спросил я.
— Ерунда. Скажем, что испугались грозы и помчались под ее крылышко.
— Да грозы же не было!
— А мама не знает. Она спит.
Мы так и сделали. Сонная мама открыла нам дверь и ахнула:
— Что случилось?
— Мы по тебе соскучились под грозой, — ласково сказал Алешка.
— Не промокли? — встревожилась мама.
— Да ну! — отмахнулся Алешка. — Какой там дождь, одни молнии.
— Ложитесь-ка спать, — мама зевнула. — Вторник на носу. Яблоки папе купили? Куда вы?
— За яблоками, — Алешка хлопнул ресницами.
— В три часа ночи? Все ведь закрыто.
— Зато садов полно.
— Все! — мама щелкнула ключом в замке и положила его в карман халата. — Спать!
Мама ушла в свою комнату, а Лешка схватил мобильник.
— Ты кому? — испугался я.
— Бабушке Асте. Она там, бедная, волнуется. Ждет нашего звонка.
Он набрал номер и долго ждал.
— Астя, это ты? Костя? Какой еще Костя в три часа ночи! Я-то звоню куда надо! А куда я попал? В полицию? Ну, извините, что разбудил. Я вам утром позвоню, после завтрака.
Алешка смущенно отключился:
— Номер напутал. Давай теперь ты.
Мне очень не хотелось. Но что поделаешь. И я позвонил. И услышал:
— Зареченское отделение. Дежурный лейтенант Говоров. Слушаю вас.
— Извините, я ошибся. — И тут меня почему-то занесло: — Я вам завтра позвоню, после обеда. — Наверное, на моей психике отразился ночной вой из загробного подземелья.
— Это мама, наверное, неправильно Астин номер вбила, — сказал Алешка. — Она все время цифры путает. Потому что все время вперед смотрит.
Бабушкино счастье. Ну и нам повезло — причина, что не позвонили, нашлась.
Я быстренько разделся и юркнул под одеяло, на свою раскладушку.
— Гаси свет, — сказал я Алешке.
— Сейчас. — Он сидел на полу и быстро листал рукопись прадеда. В которой были сказки.
И, кажется, нашел нужное место. Впился в страницу глазами. Они у него бегали по строчкам, как мыши от кота. И вот он остановился, поднял голову и посмотрел на меня торжествующим взглядом.
— Нашел! Догадался! Сокровища на месте, Дим! Пошли заберем!
Я молча показал на часы.
— Ты так всю жизнь ни одного клада не найдешь. У тебя их из-под носа всякие прыткие обормоты будут выхватывать. Вот, смотри, — он протянул мне листок. — Тут все написано. Нужно только спуститься в колодец.
— За бабушкиной челюстью? — во весь рот зевнул я.
У Алешки потемнели от злости глаза.
— Когда поставят памятник бабушкиному дедушке… то есть отцу, я скажу, чтобы там написали слова: «Памятник сооружен на средства Алексея Оболенского. 3-й кл. 875-й московской школы». Съел? А Дмитрия Оболенского там не будет! Ты этого хочешь?
