Во загнул! Градоначальник даже растерялся. Но спорить не стал. Кто же станет спорить с миллионером? Дурак он или умный, подлец или негодяй, ребенок или выживший из ума старик — все, что он скажет, это так здорово!
— Ну… — Градоначальник немного замялся. — Такой вопрос я не могу решить один. Мы посоветуемся, свяжемся с Москвой…
— Советуйтесь, — Алешка невежливо отвернулся. — А я свои деньги отдам бабушке. Пусть она купит еще сто коней и еще сто тонн сена. Которые вы у нее отобрали.
— Все, все, все, — заспешил Градоначальник. — Сеном бабушку обеспечим, луг ей вернем…
— И памятник поставим, — добавил Алешка ледяным тоном.
Все, кто здесь сейчас был, тихонько посмеивались в усы (у кого они были) или в кулак (у кого усов не было).
А я смотрел на папу, на маму, на бабушку и видел, как мы все гордились Алешкой. Такой маленький, а такой честный и справедливый. Таких бы взрослых побольше.
Глава XII. «ПЕНТАВР»
Папа сказал, что у него есть еще два дня на отдых от Парижа. И он остается с нами, а потом мы все вместе уедем домой.
— И бабу Астю заберем с собой, — сказал Алешка. — Она к нам привыкла.
— А лошади? — спросила бабушка. — Тебе их не жалко?
— Жалко, — признался Алешка. — Они стоя спят. Я пробовал. Но мне и тебя жалко — ты хоть и спишь лежа, но все время свои жубы теряешь.
— Да, детки мои, — сказала бабушка, — я очень многое потеряла, не общаясь с вами. Мне очень жаль… Но теперь будет все по-другому. Мы с вами…
— Ты сначала, Астя, рыжего Пашку выгони, — невежливо перебил ее Алешка.
— Пашку? Рыжего? — вдруг заинтересовался папа. — Это какой Пашка?
— Который обкакался, когда красавица Марфа у него водички попросила.
— Алексей! — мама сверкнула глазами и гневно стукнула чайной ложкой в стол. А ей, похоже, хотелось вкатить ему ложкой в лоб.
— А я виноват? — Алешка даже взвизгнул. От возмущения. — Это Астя его напугала.
— Так что за Пашка? — повторил свой вопрос папа.
— Он у меня конюх, — сказала бабушка. — Я уже давно его выгнать хотела. Но от него хоть какая-то польза есть.
— От меня никакой пользы, да, мам? — Алешка сделал свои голубые глаза печальными. — Но ты ведь не хочешь меня выгнать?
— Хочу, — со вздохом призналась мама, — но не могу.
— Фамилия твоего Пашки? — не вытерпел полковник милиции Оболенский.
— Степанов… Или Соколов… Пеньков, кажется.
— Жуков, — добавил Алешка. — Или Жучков. А может…
— Спасибо, — сказал папа, — пока хватит.
Он забрал свой мобильник и ушел в другую комнату.
— Пальцы пошел считать, — откомментировал Алешка и увернулся от маминого подзатыльника.
— Ты слишком с ним строга, — укорила ее бабушка. — Собирайся, Алексей, у тебя много дел на конюшнях.
— Да знаю. Вода, сено, навоз, конские яблоки.
* * *
А работы на конюшнях было много. Сейчас меня спросите — не вспомню, что мы там делали. Чистили, вывозили, доводили лошадей до небывалой красоты — им даже самим нравилось, хоть зеркало подноси. Особенно Принцесса красовалась — ее волнистая грива, которую Алешка старательно расчесал старинным деревянным гребнем, была похожа на прическу неспящей красавицы Марфы. Она (Принцесса) все время переступала своими стройными ногами, лукаво косилась на Алешку и время от времени тоненько ржала.
— Попрыгаем? — спросил ее Алешка в ухо.
Принцесса закивала головой, красиво мотая шелковистой гривой, и гулко застучала правой передней ногой в пол.
Дело в том, что бабушка не разрешала Алешке прыгать через всякие препятствия — считала, что для его возраста это опасно. А тут сказала, что, так и быть, выпустит его на Принцессе в полный конкур.
Все эти сокровища — ему на фиг. А вот проскакать во весь опор на изящной Принцессе, перепрыгнуть все барьеры и преграды и, бросив поводья, раскинуть руки во все стороны и разинуть в восторге рот во все стороны на финише — это счастье.
Да, папа правильно говорит: счастье не в том, чтобы повезло, а в том, чтобы добиться.
Алешка еще что-то нашептывал, встав на скамеечку, в острое ухо Принцессе, как влетела бабушка.
— Алексей! Через десять минут старт! А ты все еще в штанах!
— Я без штанов скакать не буду! — отрезал Алешка.
— При чем здесь это? Иди за мной, выберешь камзол и бриджи. Сапоги возьмешь мои, у нас с тобой размер одинаковый.
— Только жубы ражные, — проворчал Алешка.
Мы пошли в бабушкин офис. Она уже там на стене вывесила на плечиках разноцветные шелковые камзолы.
— Мальвиновый надену, — сказал Алешка.
— Малиновый так малиновый, — бабушка сняла ярко-красный камзол. — Держи.
— Мальвиновый, — повторил Алешка.
— А это какой? — Бабушка растерялась.
Лешка сердито вздохнул.
— Мальвиновый — значит, голубой. Сказки надо читать, бабуся.
Тут мне кое-что стало ясно. Леночка Стрельцова. Первая или вторая Алешкина любовь. Или третья. Эта Леночка на Вечере сказок изображала из себя Девочку с голубыми волосами. Алешка тут же в нее влюбился. Правда, не очень надолго. Когда она после выступления сняла свой голубой парик, он тут же охладел. Правда, что-то, видать, в его сердце осталось.
«Мальвиновый» камзол оказался немного великоват. Когда Алешка его напялил, то даже сапог не стало видно.
— Фиг с ним, — сказал Алешка. — Астя, дай мне веревочку, я его под мышками подвяжу.
Тут, к счастью, пришла мама. И привела с собой папу.
— Ночная рубашка, — сказал папа, приподнял над затылком свою милицейскую фуражку и поскреб макушку. — Правда, размеров на пять побольше.
Мама не стала скрести макушку, а взяла нитку с иголкой и быстро все поправила. Оглядела Алешку:
— Класс. И цвет хорошо выбрал, под голубые глаза.
— Под голубые волосы, — сказал я, а Лешка погрозил мне кулаком.
— Держи, — сказала бабушка, протягивая ему жокейскую шапочку с козырьком. Алешка вежливо отвел ее руку:
— Я в папиной фуражке буду скакать.
— Заблудишься, — сказал папа. Но фуражку Алешке дал.
И Лешка тут же ее нахлобучил. Господи! То сапог не было видно, а теперь его самого не видно по пояс. Гриб какой-то, со шляпкой, но без ножки.
— Пора, — сказала бабушка. — Алексей, стартуй спокойно. Пусть все уйдут вперед. Принцесса любит догонять, ты понял?
Алешка приподнял фуражку и ответил бабе Асте безмятежным взглядом.
