— Что ты орешь, как на параде — одернула его мама.
Но он заорал «ура!» еще громче, чем на параде.
— Мам! Эпидемия!
— Ну что ты орешь Чему ты радуешься Эпидемия — это очень плохо.
— Это вам очень плохо. А нам очень хорошо.
Выяснилось, что в младших классах объявили карантин. Пока на две недели.
Алешка расстегнул свой школьный рюкзачок и высыпал его содержимое на тахту. Что там было, я даже перечислять не стану. Не было только нахальной крысы.
— Мам! — крикнул Алешка. — Мне нужна зубная щетка с носками! И мыло с рубашками! Ладно
— Ладно, — ничуть не удивилась мама. Только спросила: — А зачем
— А я сегодня уезжаю.
— Далеко — Мама не приняла его слова всерьез.
— В областные дали. В село Рождествено. Где мы шашлык без Павлика ели. Там у Кошелкиных… У Корзинкиных. У них там дача. Они меня позвали погостить. Потому что я очень хорошо влияю на Корзинку. На Шарика этого.
Вот тут мама удивилась:
— Ты Хорошо влияешь
Но меня не это удивило. И даже не удивило, а насторожило, что Алешка едет в Рождествено. А ведь недавно туда опять зачем —то ездили папа и инспектор Хилтон. По своим полицейским делам. И мы все вместе ездили туда на шашлык. И Лешке там привиделся Павлик… Это случайность Это совпадение Так я и поверил!
Тут зазвонил телефон, и наша удивленная мама стала разговаривать с мамой Корзинкиной. А я сразу же строго спросил Алешку:
— Ты сам все это подстроил Тебе это зачем
— Ничего я не подстроил! — Алешка сделал честные глаза. — Как это я свинячий грипп мог подстроить
Вообще —то, подумал я, если очень надо, он и «свинячий» грипп организовал бы. В пределах одного города. Или двух…
А мама Оболенская в это время слушала маму Корзинкину и вставляла изредка два —три слова, если успевала.
Тетя Лилия пела о том, что «у нас там родовое имение, очень хороший дом, ребятам лучше не подвергаться опасности заболевания в городе, а лучше подвергаться свежему воздуху в красивом загородном уголке, на берегу тихой речки, на окраине соснового бора.
Мама не стала возражать. В городе эпидемия, а весь сентябрь обещают теплым и солнечным. Почему бы Алешке и не отдохнуть за городом. И почему бы ему там, за городом, не повлиять на затюканного Шурика Корзинкина
Правда, вот об этом влиянии мама здорово беспокоилась. Как бы в третьем «А» не появился еще один беззаботный хулиган. Вроде нашего Алешки.
В общем, вопрос решился. Мама на всякий случай позвонила папе. Папа не стал возражать и даже успокоил маму.
— Рождествено, говоришь Ну и хорошо, не тревожься, там есть наши надежные ребята, они за ним присмотрят.
Еще одна фишка — что это там, в глухом уголке, на берегу тихой речки, делают папины ребята Опера бравые Во главе с Павликом.
Что —то закручивается. Вернее — кто —то что —то закручивает. И хорошо, если только Алешка…
Кстати, он, собирая вещи, без лишних слов забрал мой мобильник.
— Для связи, — объяснил Алешка, запихивая трубку в кармашек рюкзака. — Буду тебе докладывать, а ты будешь выполнять мои поручения.
Это меня по —настоящему встревожило. Что он будет докладывать Что я буду выполнять
На эти вопросы ответ даст только время.
Которое уже пошло. Пиратский черный флаг взметнулся над мачтой…
Ближе к вечеру я пошел проводить Алешку. Мама собрала ему в дорогу пакет сока и кулек с пирожками. Ну и носки с зубной пастой. Ну и, конечно, он запихнул в рюкзачок драгоценную фляжку с Шерлоком Холмсом.
Алешка был немного задумчив и время от времени что —то бормотал себе под нос. А потом поднял на меня ясные глаза и сказал:
— Что —то есть!
— Что есть — не понял я.
Алешка ответил странно:
— Ты, Дим, приглядывай тут за Хилтоном. Он хоть и сыщик, но в наших кругах довольно наивный. А я буду за ним приглядывать там.
Не слабо сказано. Я усмехнулся:
— Какие еще будут поручения
— Хорошо учись, слушайся папу, не огорчай маму. Она у нас одна —единственная.
— Йес, сэр!
Корзинкины жили недалеко от нас, в красивом новом доме с наружной охраной и со своей стоянкой.
Мы, потомки императорского рода, как бедные родственники, постояли у стеклянной будочки вахтера, который с подозрением на нас поглядывал и был, наверное, не прочь шугануть нас отсюда подальше. Но вскоре от одного из подъездов отчалил большой джип, выехал за территорию и остановился возле нас.
В машине, кроме водителя, похожего на братка —охранника, находились мама Корзинкина и Шурик с Шариком. Дверца гостеприимно распахнулась, и Алешка исчез за тонированными стеклами. На меня никто из пассажиров не обратил внимания, и я, помахав им рукой, пошел выполнять Алешкины наказы. Приглядывать за Хилтоном, хорошо учиться, слушаться папу и не огорчать одну —единственную маму.
Насчет учебы и родителей — это не проблема, а вот охрана мистера Хилтона — дело не простое и очень актуальное.
Проводив Алешку, я узнал новость. Ее сообщил папа по телефону. Он сказал, что они с Хилтоном заедут к нам.
— Хилтон в этом нуждается. Он должен принять рюмку «бредней».
— Вам бы лишь повод, — сказала мама, но она все равно была рада.
— Повод есть, — сказал папа. — Не очень праздничный, но весомый. Хилтон в легкую аварию попал. Типичная подстава. Мы все уладили, не волнуйся. Алешка уехал
— Уехал.
— Я очень рад, — сказал папа и дал отбой.
Я понял, почему он рад. Только вот еще неизвестно — где для Лешки больше опасностей и приключений. Рядом с папой или вдали от него…
В стародавние годы на высоком берегу речки Тайнинки стояла красивая помещичья усадьба «Приволье». Жизнь здесь текла мирная и неспешная. Помещики —мужчины следили за порядком на своей земле, выезжали на охоту, ловили карасей, иногда пороли на конюшне провинившихся крестьян. Помещицы —женщины ходили под летними зонтиками полевыми тропками в густой ржи, варили вишневое варенье, пели при свечах под фортепьяно и ездили в уездный город на балы и за покупками.
Потом произошла революция, началась Гражданская война. Помещичья семья уехала за границу, во французский город Париж. После войны в помещичий дом поселили беспризорных детей. Они там жили, учились, воспитывались, работали и становились полезными гражданами молодой Советской республики.
Началась Великая Отечественная война. Воспитанников детского дома эвакуировали в Среднюю Азию, а усадьбу жестоко разбомбили немцы. И она стала постепенно исчезать с лица земли. Уцелевшие от бомб двери, оконные рамы, кирпичи местные жители села Рождествено растащили по домам, на хозяйственные нужды. Красивый пруд, по которому когда —то скользили лодочки и с берегов которого когда —то ловили золотых и серебряных карасей, высох, зарос, и вместо него образовалась травяная луговина. От прежней усадьбы осталась только аллея из старых берез, которая тянулась от реки Тайнинки к воротам усадьбы, которых тоже уже не было. От них сохранились только два столба из облупленных кирпичей.
