– Стоять, я сказал! Еще раз шелохнешься – и стреляю на поражение. Вот в него, – бандит указал стволом на Вовчика. – Надеюсь, никто из вас не станет рисковать жизнью ребенка ради этих цацек, которые вам не принадлежат. А я забираю их по самому древнейшему праву – праву наследования. Всем оставаться на местах. Бонжур, господа!
Другой налетчик передал ему сундучок, взял Вовчика за ухо и повел за собой. Бандит с саблей шел впереди. А тот, что с пистолетом, пятился, держа всех под прицелом.
Но тем не менее никто не «оставался на местах». Все медленно, как завороженные, двигались за бандитами.
Налетчики вышли из здания, где у подъезда стояла машина, засунули в нее брыкавшегося Вовчика, сели сами. Хлопнули дверцы, взревел мотор, и машина рванулась к воротам. А вслед за ней рванулась, как граната, бутылка шампанского, которую Саша «по-гусарски» запустил в отчаянии ей вслед.
Бутылка грохнулась в заднее стекло, разнесла его вдребезги, но не остановила бандитов. Машина вырвалась за ворота, пронеслась аллеей и исчезла из виду.
Каркнула ей вслед ворона, скрипнула потревоженная створка, отчетливо, но пристойно выругался Саша.
Оля заплакала, Афанасий Иванович схватился за сердце и сел прямо на ступени крыльца.
А в конце аллеи прозвучала милицейская сирена и показались быстро идущие микроавтобус и несколько легковых машин. Это приехали на торжество журналисты, руководство города, милиция, директор банка.
Машины красиво развернулись, все дверцы распахнулись, все прибывшие – веселые и любопытные – высыпали наружу.
– Ну, – радостно воскликнул полковник милиции, начальник горотдела, – показывайте ваши сокровища! Где они?
– Примерно там, – грустно махнул Саша куда-то в сторону.
Полковник сориентировался мгновенно:
– Сколько их было? Приметы? Марка машины?
– Двое. В масках. Пистолет и сабля боярина Щербатого из музея. Красные «Жигули», – так же коротко ответил Саша. – Они заложника захватили. Пацана малого.
– Он уже освободился, – послышалось за спиной полковника. Тот обернулся.
Вовчик, со ссадиной на щеке, в порванных на коленях брюках, стоял, в общем, целый и невредимый, но почему-то яростно плевался.
Саша, как маленького, подхватил его на руки. Вовчик сплюнул и вырвался.
– Как ты удрал?
– На повороте. Он меня в машине вместо уха за ворот взял, я его укусил и в дверцу вывалился. Во, коленки у штанов все разодрал. От матери будет. – И он снова сплюнул.
– Ты что плюешься? – строго сделал замечание полковник. – Где они свернули?
– Плюешься… Я ж его укусил!
– Невкусный оказался? – усмехнулся Саша.
Вовчик скорчил такую гримасу, что всем стало ясно: да уж, не конфетка!
– Свернули на Одоевского. Один еще сказал: проскочить бы Каменный мост.
Полковник подошел к своей машине, вытянул телефонную трубку:
– Всем постам! Всем патрульным экипажам! Принять меры к задержанию автомашины «ВАЗ» красного цвета, предположительно движущейся по Одоевского к Каменному мосту. Заднее стекло отсутствует. Водитель и пассажир. Оба вооружены. При задержании соблюдать осторожность. Докладывать дежурному по горотделу. Все!
Потом он позвонил дежурному и приказал «закрыть город».
– Из города они не уйдут, – сказал он, отдав трубку своему водителю. – Как же вы так прошляпили? – Потом он разогнал журналистов, а своих сотрудников направил в кабинет директора. Работать.
Вся Челюканова команда, «отроки и отроковицы», собралась в номере Костика. Точнее – в комнате князя Оболенского.
Настроение было – совсем никуда.
– Кто будет унывать, тому в лоб, – сразу взял ситуацию под контроль Колька.
– Однозначно, – грустно согласился Миха.
– Костик, рассказывай.
Костик рассказал все, что теперь знал об этом мнимом французе. И добавил:
– Я уверен, что один из этих бандитов – это он.
– Почему?
– Он причмокнул два раза, когда говорил, обратили внимание?
– А что, все французы чмокают два раза? – спросил Вовчик, разглядывая дырки на коленях.
– Не знаю. А наш чмокает. Мне приходилось слышать. К тому же он не знает французского.
– Я тоже, – сообщил тот же Вовчик. – И что?
– А то, что, уходя, он сказал: «Бонжур».
– Попрощался вежливо, – предположил Вовчик, пытаясь стянуть прореху на штанине.
– Когда прощаются, говорят совсем другое. А «бонжур» – это «здравствуйте».
– Убедительно, – согласился Колька. – А кто же второй? Не Черновцов ли? Вино выпил. И ботинки такие по музею шлялись.
– Черновцов, – сказала Галка. – Да, Вовчик? Его походка? Мы же за ним по пятам бродили…
– Похож, – не стал возражать Вовчик: больше всего его сейчас интересовали штаны.
– Да снимай ты их, – улыбнулась Галка. – Давай заштопаю. Костик, у тебя иголка с ниткой найдутся?
– Надо у Оли спросить, – сказал Костик.
– Чуть что – так Оля. Ты прямо без нее жить не можешь, – проворчала Галка, но все-таки пошла за иголкой.
– А почему ты не сказал полковнику о своих подозрениях? – спросил Колька. – Они бы знали, кого искать.
– Во-первых, это только мои предположения. Во-вторых, тогда столько пришлось бы рассказывать… А в-третьих, сами упустили – сами найдем.
– Ну! – согласился Миха. – Однозначно.
В это время за окном, где-то в глубине кладбища залаяла, а потом завыла собака.
– Ой, да закрой ты окно! – попросила вошедшая Галка. – Воет и воет.
Костик закрыл окно и остался возле него, раздумывая.
– Ты что? – спросил Колька. – Еще одна идея?
– Гал, помнишь, ты что-то говорила о Черновцове, что он за человек? Повтори, а?
Галка, усевшись в кресло с Вовкиными штанами на коленях, подняла голову.
– А что я говорила? А! Пьяница, хулиган. Жена его выгнала. Живет в каком-то сарайчике, у реки. Бомж натуральный. Собака у него, правда…
– Ага, – пробормотал Вовчик, забираясь в постель под одеяло. – Кавказская овчарка, здоровенная. Злая. Всех котов в округе передавила.
Костик опять задумался.
– Ты что-то не в себе сегодня, – заметил Колька. – Хотя мы все не в себе…
– Постой, – перебил его Костик. – Гал, а помнишь, мы бродили с тобой по старому кладбищу, – он кивнул за окно, – надеялись найти могилу Оболенского, помнишь?
– Ну и что?
– Помнишь, за каким-то памятником мужик сидел с бутылкой? Ты еще сказала – на Черновцова похож.
