Так что дознание реальных результатов не дало.
Пропажу калоши папа заметил не скоро, только когда собирался зимой на рыбалку. Он эти калоши натягивал на валенки. А вот с капустой мы чуть не прокололись. Из-за своей небрежности.
Когда мама пришла вечером домой, она споткнулась в прихожей о какой-то пакет на полу.
– Что это? Капуста! Вот молодцы! Как вы догадались? Я как раз пироги собиралась печь. А одного кочна мне мало. Теперь их у нас два!
Ну, и конечно, в тот же вечер выяснилось, что кочан-то все-таки один.
– А где же первый? - недоумевала мама.
Хорошо, Алешка не растерялся.
– Ма, а Димка такой голодный из школы пришел, что так прямо на него и набросился. И весь съел! Ты его не ругай. Он так хрустел!
Я, конечно, обиделся. Что я, козел, что ли, целый кочан капусты слопать? Или коза Эльза? Но пришлось смолчать и выдержать мамин укоризненный взгляд.
– Ну ладно, - вздохнула она. - Будут не пироги, а пирожки.
Хорошая у нас мама.
Третий результат проявился на следующий день. Мы его ждали и сильно опасались. Поэтому ходили за Никишовым, как на веревочке.
– Никто Серегу не тронет, - заявил Алешка. - Яшу позову - и все.
И позвал.
Яша - это громадный беспородный пес. Он ленивый и добродушный. Но никто с ним не связывается, все обходят его стороной. Потому что когда он, например, останавливается «пометить» какую-нибудь машину, то за его тушей машины не видно.
Так мы и ходили. Впереди Никишов, чуть позади - мушкетеры с палками, а за ними - худенький голубоглазый пацан, рядом с которым шлепает громадными лапами Яша, опустив голову и задрав хвост.
И вот сидим мы всей компанией на лавочке, возле подъезда Никишова. Ждем, когда он выйдет, чтобы проводить его в магазин. Обстановка спокойная, ничего угрожающего на горизонте. Яша лениво дремлет, положив голову Алешке на плечо. Голова у него большая и тяжелая, как арбуз, но Лешка терпит.
Наконец дверь распахивается, выходит Никишов. И тут же - откуда она только взялась? - возле него резко тормозит машина. А из машины резво выскакивают Джин с Тоником и прижимают Серегу к стене. Мы уже приготовились броситься ему на помощь, Яша встал во весь рост, встряхнулся и зевнул во всю свою зубастую пасть.
Но помощь наша не потребовалась. Никишов - он молодец! - не стал ни плакать, ни рыдать. Он разговаривал очень напористо, даже с возмущением: чего, мол, пристали к невиновному человеку?
– Тебя предупреждали!
– Предупреждали! Я что, по-вашему, дурак? Или козел? Мне что, одного фингала мало?
– Тихо, братан, не брыкайся!
– С вами побрыкаешься!
– Кто вчера на стройке был?
– А я знаю? У нас в школе тыща человек. Не считая учителей.
– А ты, братан, подумай. Может, сообразишь?
– Сколько? - нахально спросил Серега.
– Не обидим. Подумай.
– Я подумаю. На фиг мне за чужие приколы тычки получать.
– Держи, - Тоник сунул ему в руку визитку. И пошел к машине. Достал на ходу мобильник и сказал: - Шеф, это Тоник. Плохо ваша агентура сработала. Не на того навела. Но мы тут кое-что наладили. Без нее обойдемся.
Я сидел рядом с Алешкой и всем боком почувствовал, как он, услышав его слова, подскочил.
– Ты что? - Я даже отодвинулся.
– Дим, - провожая машину глазами, сказал Алешка, - а я догадался, кто Никишова подставил…
Когда наша мама печет пироги, их запах покоряет весь наш микрорайон. Открываются в домах окна, люди выходят на балконы, прохожие задирают головы, шевелят носами, чтобы понять - откуда доносится такой аппетитный дух.
Бывает, даже в школе сидишь на уроке и вдруг улавливаешь в воздухе родные ароматы. Так и тянет домой, неудержимо.
Наверное, по запаху вышел на нас и Лёвик Кошкин. Заявился и прямо с порога стал хвалиться:
– А у вас есть дача? И у нас нет. У нас особняк за городом и целый гектар леса! Скоро у нас новоселье. Строители сдали папе дом.
– Большой? - спросил Алешка.
– Красивый? - спросила мама.
– И большой, и красивый! А знаете, сколько папа за него отвалил? Целый миллион!
– Миллион рублей? - ахнула мама.
Толстенький Лёвик, принюхиваясь, снисходительно хихикнул:
– Миллион баксов!
– Где же он их взял? - спросила мама.
– Заработал! Папа говорит, что сейчас только дурак миллион заработать не может.
– Значит, - вздохнула мама, - все мы дураки. Что ж, пойдемте по такому случаю выпьем чайку с пирожками. Лёвик, составишь нам компанию?
И тут Лёвик впервые показал себя человеком. Он вздохнул и выдохнул:
– Составлю. Я очень люблю ваши пироги. Ни у кого таких нет.
– А ты у кого еще пробовал? - спросила мама с ревнивым интересом.
– Ни у кого. Меня ни к кому не пускают. Папа говорит, что мне нельзя общаться с кем попало.
– А мы, значит, - спросил Алешка, - не кто попало?
Ответ был простодушный:
– А папа не знает, что я к вам хожу. Да еще пироги ваши ем.
Мама ничего не ответила, но по ее глазам я понял ее мысли: «Несчастный ребенок».
А несчастный ребенок так навалился на пирожки, что мама подумала: «Сын миллионера, а такой голодный».
– А где твой папа особняк построил? - вдруг спросил Алешка. - Да ты не торопись отвечать, прожуй сначала.
– И проглоти, - посоветовал я. - А то подавишься.
– Место самое лучшее. Около Апрелевки, рядом с правительственной трассой. Там каждый день президент проезжает. И мой папа. - Тут он вдруг рассмеялся: - А знаете, как наш особняк называется? «Кошкин дом»! Папа у нас Кошкин и дом тоже.
– И кошки у вас есть? - спросила мама.
– Нет, что вы! Папа их терпеть не может! Зато у нас два крокодила есть. Один - чучело, у папы в кабинете, а другой настоящий. Для него специальный бассейн сделали. И он там сидит и все время кого-нибудь подкарауливает. Чтобы схавать.
– Какой ужас! - сказала мама.
– Какая прелесть! - сказал Алешка. - И куда же вы его денете?
– Никуда. Пусть живет. И хавает.
– Я имею в виду, когда вас выгонят оттуда.
– Чего? Это кто же нас выгонит? Пусть только попробует! Наш папа…
Да, страшнее кошки зверя нет. Только что Алешка болтает? Кто их, и правда, выгонит-то?
– А я в одной газете читал, - продолжил Алешка, - что там еще одну трассу будут прокладывать.
