Выслушав все это, дядя Ваня вздохнул, повернулся и молча вышел.
А Сизов запер за ним дверь, а потом и ворота.
Когда закончилась запись, Федотов связался по рации с Сергеевым и сказал, чтобы в Березки прислали опергруппу:
– Да, можно его задерживать. Доказательства есть.
И мы поехали домой. С чувством глубокого удовлетворения. И даже радости. На душе было легко.
Тетя Надя ворковала с дядей Ваней. Лешка все время подначивал Федотова, напоминая ему, как он похитил у нас «запчасти» к машине. А потом вернул их нам, потому что не смог в них разобраться. Не догадался, что в этих записках Чижов излагает всю историю преступления.
Федотов на это улыбался, крутил головой, а потом сказал:
– Не так все просто, Алексей. Это тебе не «Гы!»
– Ага, - кивнул Алешка. - Это нереально сложное «У-у!»
Домой мы приехали всей компанией. Ввалились в прихожую. Мама, которая не видела Чижова в гриме, взглянула на него мельком и сказала:
– Господи! Из цирка, что ли? И чем его кормить? Сырым мясом?
– Ракушками, - сказал Алешка.
А потом все начали потихоньку разъезжаться. Федотов уехал на службу, тетя Надя, дядя Ваня, рыжая Катька - по домам, все вместе.
Катька зашла в комнату попрощаться с раковиной, вздохнула:
– Она такая уютная. Так душевно поет по ночам…
В доме стало как-то пусто и немного грустно. Но в тот же вечер приехал папа. И снова стало весело. Особенно когда мы рассказали ему всю эту историю. А папа рассказал нам, почему он немного задержался. Оказывается, они с Алешиным на обратном пути из Лондона залетели в Новороссийск, куда в это время прибыл океанский лайнер «Айвазовский» под командованием капитана Кольцова.
Его и двух матросов, которые отвозили на плоту Чижова на необитаемый остров, задержали прямо на палубе. Сколько же пакостей натворил этот Сизарь!
Прошло время. Лешка подарил тридакну Катьке. Папа прислал грузовик с работы, и ракушку увезли на квартиру счастливого дяди Вани.
Мама после этого растерянно остановилась посреди нашей комнаты и сказала:
– Как-то пусто стало. Я к ней привыкла.
– И по ночам никто гудеть не будет, - сказал я.
– Наш сосед сверху, - успокоил нас Алешка, - трубу купил.
И в тот же день к нам пришла с родителями Леночка Стрельцова.
– Извини, Леш, - сказала она. - Мы передумали. Отдавай обратно раковину.
– Гы! - сказал Алешка. - Мы ее съели.
– Ну и дурак! - Леночка повернулась и пошла к лифту.
– Не исключаю, - грустно сказал ей вслед Алешка.
Ну вот и все. Закончилась эта история. Правда, не совсем.
Как-то позвонил нам Сергеев и опять послал меня в киоск за газетой.
В разделе криминальной хроники была помещена странная заметка. Она называлась «Схватка в чистом поле». И в ней говорилось о том, как недалеко от села Скуратово местный механизатор попытался задержать угнанный отмороженными подростками автомобиль. Черный джип, который юные угонщики уже успели основательно помять, был набит спиртными напитками, наркотиками, оружием, взрывчаткой и похищенным ими имуществом на общую сумму свыше пяти миллионов долларов.
Отважный механизатор вступил в неравную схватку с малолетними угонщиками и грабителями, вооруженными автоматом Калашникова. К сожалению, ему не удалось одолеть преступников, они умчались на угнанной машине в неизвестном направлении, нанеся нашему герою некоторые телесные повреждения.
Механизатор в настоящее время, к счастью, уже выписался из больницы и снова бороздит поля на своем верном друге марки «Беларусь», который он лично отремонтировал от повреждений, нанесенных выстрелом из гранатомета.
Заканчивалась статья словами: «Побольше бы таких механизаторов!»
Алешка хмыкнул и сказал:
– Дурдом!
Да, спросите вы, а где же знаменитый ковш, из-за которого вся эта история заварилась? Куда он делся?
Да никуда он не девался. Когда мы спросили об этом профессора Чижова, он хитро улыбнулся и объяснил:
– Где лучше всего спрятать какую-нибудь вещь? Из классических детективов мы знаем: на самом видном месте.
Оказывается, все это бурное время ковш Петра Великого спокойно простоял в «Антикваре», на письменном столе в кабинете профессора. Это та самая глиняная кружка, из которой торчали ручки и карандаши. Ничем не примечательная. Может, только тем, что на дне ее выдавлены старинные буквы: «Бомбардиръ Петръ Алексъевъ».
Ну что? «Гы»? Или все-таки «У-у»?
