– А других лозунгов у вас нет? - спросил Алешка. - Или в других упаковках.
– «С днем рождения!» есть, - ответила продавщица. - «С Новым годом!», «С Рождеством!».
– А попроще? - не отставал Алешка.
– А попроще - на рынок иди! - не выдержала девушка.
– Слушай, Тамара, - вмешалось вдруг лицо кавказской внешности с большими усами, - зачем человека обижаешь? Человеку помочь надо.
Как мы догадались, это лицо было хозяином «цветочной» торговой точки. Потому что бледнолицая Тамара вмиг стала такой же румяной, как и девушка Марья. И засуетилась изо всех сил. Стала перебирать стопку целлофановых оберток и вытащила разноцветный пакет с красными буквами: «На счастье!»
– Такой хорошо годится? - спросило усатое лицо.
– Такой годится, - важно кивнул Алешка. - Заверните.
– Своей девушке покупаешь, да?
– Папиной, - сказал Алешка, забирая цветы.
– Спасибо за покупку, - сказала девушка.
– Заходи, дорогой, - сказало усатое лицо.
Как оказалось, это лицо командовало не только цветами, а всем переходом. Потому что оно тут же подошло к дяде Степе. Мы, конечно, подобрались поближе.
Усатый протянул скрипачу сто рублей:
– Это тебе, дорогой. Чтобы ты тут не шумел.
Тот посмотрел бумажку на свет, сунул ее в карман.
– Ладно, завтра приду.
Усатый достал еще одну сторублевку:
– Не приходи. Никогда не приходи. Я тебе зарплату буду платить. Только не играй здесь. Покупатели тебя боятся. За деньгами можешь приходить. Только без скрипки.
– Я пацана своего буду присылать, - ответил дядя Степа, укладывая скрипку в футляр. - Вот, Санек, запомни этого дядю. Он нам должен.
Да, скрипка от слова «скрипеть». А рэкет бывает разный.
Я забрал у Алешки цветы, и мы поднялись на улицу. А тут еще одна сценка. У пивного киоска пьют пиво из банок два наших знакомых шкафа. Мы, конечно, притормозили и, прячась за букет, немного послушали.
– Не, ну ты чё мне впарил, Жлоб? - сердито говорил одностворчатый. Он, правда, своим узким лицом был больше похож на хорька, чем на шкаф. И фамилия у него, как мы узнали позже, была подходящая - Хорьков. - Ты знаешь, чья это цацка? Мента. Полковника. Он вчера на территорию заезжал.
– Ну? - испугался Жлоб. - За ней, что ли?
– Да нет. У фрицев опять что-то сперли. Тебя еще не трясли?
– Не моя смена была.
– Все равно потрясут.
– А нам что? Наше дело - порядок на территории. А чего у них птички из окон воруют - нас не касается.
– Эх! - усмехнулся одностворчатый Хорек. - Поймать бы эту птаху, да?
– А ты Модесте посоветуй, - усмехнулся Жлоб, и они пошли за новым пивом.
А мы пошли домой, еще не догадываясь, что очень скоро некоторые загадочные события заставят нас вспомнить этот разговор.
Но эта встреча оказалась не последней. Уже подходя к нашим домам, мы увидели впереди другую знакомую парочку. Это были рекордсмен Акимов и бывший скрипач дядя Степа. Они очень бурно дружески беседовали.
Мы пристроились сзади и прислушались.
– Не, Вовик, - горячился дядя Степа, все время поправляя скрипку под мышкой. Потому что размахивал руками. - Не, ну ты как ребенок!
– Степан Фомич, у меня же не было достоверной информации, - словно оправдывался Акимов. - И потому вероятность ошибки превысила номинал.
– Превысила, превысила! Сам все так здорово придумал и сам все так испортил.
– Ну почему? Эксперимент, можно считать, удался…
– Удался! - язвительно передразнил его дядя Степа и снова подкинул сползающую по боку скрипку. - Здорово удался! Теперь на серванте ничего не заваляется. И окошки - на запор! Академик! - И он далеко плюнул в огорчении.
Они свернули на боковую пешеходную дорожку к универсаму, и мы не решились идти за ними.
Да и незачем. Все стало ясно. Почти. Академик и слесарь. Сообщники.
Глава VIII
А вот и карлсон!
– Какая прелесть! - сказала мама, принимая букет. - Неужели мне? Какие вы молодцы!
– Это не мы, - признался Алешка. - Это папа велел. Чтоб ты в рыбку не превратилась.
– Мог бы и соврать, - посоветовала мама.
– Я честным людям не вру, - серьезно ответил Алешка. И добавил: - Все равно б ты узнала.
Мог бы и не добавлять.
До вечера ничего особенного не произошло, даже как-то скучновато стало. И когда пришел папа, мы на него, конечно, насели. Прямо в прихожей.
– Как там у тебя с клетчатой совой? - поинтересовался Алешка. - На территории Германии.
– На территории Германии произошла еще одна кража. - Папа пошел в ванную мыть руки. А мы стояли в дверях и слушали. - У владельца фирмы «Континент». - Папа перебрался на кухню и сел ужинать.
– А чего у него украли?
– Вы дадите отцу спокойно поесть? - возмутилась мама.
– Как бы я хотел стать мишкой косолапым, - вздохнул папа.
– Зачем? - удивилась мама.
– Завалился бы в берлогу месяцев на пять. Сосал бы себе лапу и смотрел веселые сны. - И без всякого перехода добавил: - Украли у него немного денег, которые лежали в вазочке, и саму вазочку тоже.
– Это не сова, - сказала мама. - Это могучий орел.
– Я тоже так думаю. Вазочка довольно тяжелая. Как моя пепельница.
– Кстати, спасибо за цветы, - сказала мама.
Почему «кстати», подумал я. А потом догадался: по ассоциации. Вазочка - цветы.
– Мы консультировались у орнитологов, - продолжил папа. - Они утверждают: вполне возможно, что какая-то крупная птица, удравшая из зоопарка или из цирка, таскает блестящие вещи. Это случается в природе. Но почему эта птица повадилась воровать именно в немецких домах?
– А может, она удрала из немецкого зоопарка? - предположил Алешка.
– Здравая мысль, - кивнул папа. - Тоскует по родине. Мы посоветовали жильцам не держать окна открытыми. Но в такую жару… Кстати, - вспомнил он, - вы нашли владельца зажигалки?
Почему «кстати», опять подумал я, но ответа не нашел.
– Нашли, - сказал Алешка. - По объявлению приперся.
– Вознаградил? - папа отставил кофейную чашку и стал набивать трубку.
– Ага! - засмеялся Алешка. - Черствую шоколадку притащил.
– От нее даже Норд отвернулся, - добавил я. - Облаял и отвернулся.
– А при чем здесь Норд? - спросила мама, собирая посуду.
