Катер подошел к «Амелии». Тут же на ее палубе появился Толстяк.
Человек с лишними зубами, опершись на борт «Амелии», что-то сердито говорил. Толстяк виновато разводил руками.
– Черт! - выругался Алешка. - Ничего не слышно!
Да, если бы нам тогда удалось подслушать и этот разговор, все пошло бы иначе. Другим путем, не таким неожиданным и опасным.
Глава IX
Странный человек
Вечер опять выдался очень хороший. Высоко поднялась луна. Выпала роса - значит, и завтра день будет солнечный и теплый. Стрекотали всякие кузнечики, над сараем замелькали летучие мыши. Они жили на чердаке дома, и мама боялась их больше, чем лягушек. Которых, кстати, становилось в округе все меньше.
Мы заняли свой пост животами на подоконнике. В такой приятный вечер грех не подслушивать.
Было очень тихо - только что-то плескалось в бочке.
– Алешка, наверное, туда лягушек напустил, - послышался мамин голос с крыльца.
– Хорошо, что не крокодилов, - пробасил Митёк. - Я их боюсь, они кусаются.
– Кстати, о крокодилах, - вставил и свое слово папа. - Ребята мне напомнили. Вспоминается мне один жулик. Очень крупный. И безжалостный. Настоящий крокодил. У него и кличка такая была - Каркадил.
– Ты оговорился, папочка, - поправила мама. - Крокодил, а не каркадил.
– Я не оговорился. Именно - Каркадил. Когда он учился в школе, учительница на уроке географии задала вопрос: «Какие деревья растут в Африке?» Он подумал и ответил: «Каркадилы!» Так эта кличка за ним и закрепилась.
– А дальше? - не выдержал Алешка.
– Подслушиваешь? - Папа поднял голову.
– Димка тоже, - ответил Алешка.
– Врет! - возмутился я. - Я сплю.
– Он во сне подслушивает, - «поправился» Алешка. - Ну что дальше-то?
– Да ничего особенного. Стал этот маленький каркадил большим крокодилом в мире преступного бизнеса. И, как всякий преступник, был не совсем нормальным человеком.
– А в чем это выражалось? - спросил Митёк. - Он кусался?
– Он мечтал. Он мечтал попасть в Книгу рекордов Гиннесса. И много лет коллекционировал… металлические пробки от пивных бутылок.
– Во дурак! - высказался Алешка.
– Завел себе железный сундук, куда складывал свою добычу, и не расставался с ним ни на минуту. Даже когда совершал деловые поездки, всегда таскал этот сундук за собой.
– Здоровый мужик, - отметил Митёк.
– Да так себе, - сказал папа. - Сундук таскали его охранники.
– А где он сейчас? - спросил Алешка.
– Сундук?
– Каркадил.
– Сейчас он в заключении. Сидит в тюрьме. - Папа помолчал. - Но вот что интересно. Каркадил - очень богатый человек. Он не доверял свои деньги банкам и хранил их при себе. Это мы знаем точно. Но вот при обыске у него ничего не нашли. Так, какую-то мелочь.
– А сундук? - спросил Алешка.
– И сундук не нашли. Арестовали его на теплоходе, Каркадил совершал на нем увеселительную прогулку. Но сундука при нем в этот раз не было. Да и кому он нужен? С пивными пробками.
– А какой теплоход? - Алешка со своим вопросом едва не вывалился из окна. - Как называется?
– Кажется, «Иван Грозный», - припомнил папа.
– Жаль, - как-то странно, со вздохом, отметил Алешка. - Хотя…
– Все! - решительно сказала мама. - Всем спать! Без всяких разговоров.
Кто бы спорил.
Под утро мне снился какой-то хороший сон. Но Алешка не дал мне его досмотреть. Он безжалостно растолкал меня и сказал решительно:
– Собирайся!
– Куда?
– Наблюдать.
Мне это уже, честно говоря, надоело. Я так и сказал Алешке.
– А этому несчастному человеку не надоело сидеть в грязном трюме с крысами?
– Знаешь что, - сердито сказал я, - все это ерунда. Дурацкая шутка. Если бы это было всерьез, папа уже давно принял бы меры.
– А он принял, - спокойно сказал Алешка. - Я слышал, как он звонил на работу и спрашивал: есть ли сведения о похищении человека?
– И ему сказали.
– Целых пять! Один из них наш! И мы должны его освободить!
Не мальчик, а сплошной восклицательный знак!
Алешка сдернул с меня одеяло и сказал:
– Это, Дим, еще не все. Дело осложнилось. Берем с собой рогатку.
– Чаек будем стрелять? - Я снова натянул на себя одеяло: свежий воздух за окном был довольно прохладен.
Алешка не ответил: он считал стальные шарики, которые выгреб из кармана шортов.
– Десять патронов, - произнес задумчиво. - Думаю, хватит. Пошли завтракать.
Кроме рогатки Алешка захватил с собой еще и этюдник.
На этот раз в Алешкины планы не входило скрытное наблюдение. Наоборот - он установил на песчаной барже этюдник на самом видном месте и уселся перед ним на складном стульчике А я стоял рядом в виде ассистента.
Алешка работал, как мастер. Он кидал короткие, но внимательные взгляды на длинный корпус пассажирского теплохода, затем вглядывался в свой эскиз и что-то добавлял или исправлял в нем. И при этом бормотал себе под нос. Я разобрал в этом бормотанье только отдельные слова. «Иван… Иван да не Грозный… Сундук да не тот… И сколько их еще ждать…»
Часов в десять на палубу «Амелии» выбрался Толстяк. Он покидал руки в стороны и вверх, помахал ногами - ленивую зарядку сделал.
– Здравствуйте! - приветливо крикнул ему Алешка. - Не помешаем?
Толстяк недовольно обернулся:
– А… Это опять вы. Вернулись из Астрахани? Что-то больно скоро.
– Вернулись, - сказал Алешка, делая очередной мазок. - Вы соскучились?
– Вот уж не сказал бы! - откровенно признался Толстяк. - Даже наоборот - вы мне немножко надоели.
– Ничего не поделаешь, - вздохнул Алешка. С таким искренним сочувствием, что я едва не расхохотался. - Мы здесь надолго.
– Порадовал, - буркнул Толстяк. И скрылся в каюте.
Однако через час примерно он снова появился на палубе и очень недовольно проговорил:
– Вы еще здесь?
– Мы вам мешаем? - спросил я.
– У вас какие-то секреты? - спросил Алешка, не переставая увлеченно работать кистью.
Толстяк вздрогнул.
– Еще чего!
А я тоже чуть не вздрогнул - я и не заметил, что Алешка уже давно заменил на этюднике лист и теперь вовсю малюет портрет Толстяка. Конечно, если бы Толстяк этот портрет увидел, он сильно расстроился бы. Это была какая-то дразнилка. Все не очень привлекательные черты его лица Алешка сильно преувеличил: очень толстые щеки, очень тусклые и узкие глазки, очень жидкие брови. Но ошибиться было нельзя - это Толстяк. Смешной, но узнаваемый с первого взгляда.
