Это все ясно. А вот далее: родители Ольги уезжают куда-то в Европу по турпутевкам и исчезают без следа. Тут два вопроса: где они и зачем? Где они — на этот вопрос мне дать ответ не по силам. А вот зачем — тут можно кое-что предположить. Их отстранили от музея, чтобы легче было завладеть картиной. Обмануть девчонку, пусть и будущую балерину, гораздо проще, чем двоих взрослых людей. Тем более что эти люди (вместе с дочерью) проживали все это время в собственном доме, который совсем недавно стал Музеем им. Малеева.
А вот третий вопрос: кто такой шеф? А вот и четвертый: что нужно Мальвине от полковника милиции? А по сути — это первый вопрос.
…Тут мои размышления прервались естественным образом — наш электропоезд прибыл на платформу Малеевское.
Алешка подхватил свою сумку, в которой что-то бережно вез. Не давая в нее заглянуть.
Мы выскочили на платформу и помчались через рощу к поселку.
Вот и музей. Алешка давит кнопку, приплясывая от нетерпения. В доме слышится грозный лай. Дверь распахивается — на крыльце появляются стражи музея. Оба заспанные, как сурки.
В чем дело? — зевая, спрашивает Вася.
Нас Игорь Зиновьевич прислал, — говорю я солидным тоном.
Это действует. Бонифаций — он вроде как нештатный директор музея. На общественных началах. У музея, как говорит Бонифаций, нет еще статуса — он не государственный, не ведомственный и даже не районного масштаба. Поэтому денег у администрации хватило только на полусонного Васю и сигнализацию — на этом настояла культурная общественность района. Так что наш Бонифаций здесь в авторитете.
— А чего прислал-то? — Вася отпирает калитку.
Мы с Алешкой еще в роще договорились о своих действиях, согласовали их, так сказать. Поэтому Алешка сказал, доставая из сумки две книги:
Это новые экспонаты. Игорь Зиновьевич обнаружил их по месту прежней работы художника. Их нужно поставить на полку, будто они там всю жизнь стояли.
Становь, — махнул рукой Вася.
Он даже не взглянул на книги. И вряд ли удивился бы, прочитав на них названия: «Малыш и Карлсон» и «Пеппи Длинныйчулок». Самые любимые книги великого художника.
Мне, конечно, не очень нравился этот разговор в лживых тонах, но что поделать — справедливость должна восторжествовать. Иногда для этого приходится идти на обман.
В это время я чуть заметно приотворил калитку. Смышленый Абрек без слов понял меня и воспользовался моей «оплошностью» — сиганул одним прыжком за калитку и дунул по улице, задрав свой пушистый хвост залихватским кренделем.
— Держи его! — завопил я. — Абрек! Ко мне! Стоять! Место!
Вася бросился за ним. Я остался у калитки. Лешка исчез в доме. И появился на крыльце через тридцать секунд.
Через сорок секунд появился у калитки Вася, волоча за ошейник огорченного Абрека.
Тоже мне — гуляка! — обругал его Вася. — Иди домой. Поставили книги на полки? — Это он нас спросил. — Вот и мотайте. Повыпускали мне собак… В следующий раз сами будете ловить. Экспонаты!..
Мы-то уйдем, — съехидничал Алешка, — а к вам сегодня опять экскурсия приедет.
Абрек громко взвыл. Я повернулся к нему — нет, взвыл не он. Взвыл Вася.
— И чего они шляются? Телевизора у них, что ли, нет?
Знаем мы, чего у них нет и что им очень надо.
Мы вежливо попрощались с Васей и пошли к бабушке Свете и балерине Ольге. Они как будто ждали нас. Первой нас встретила Собачка своей пляской, второй нас встретила коза Зойка явным недоверием, а потом заойкала баба Света и улыбнулась Оля.
Глава XIII
КРАЖА В МУЗЕЕ
Баба Света стала хлопотать с угощением, а мы уселись на терраске и стали болтать о том о сем. С моего места были отлично видны все ближайшие окрестности музея и, в частности его калитка.
Алешка, долго не раздумывая, расстегнул свою сумку и, достав из нее плоский, тоненький предмет, обернутый в чистую тряпочку, спросил Ольгу:
У вас сундук есть?
У бабушки есть.
С замком?
С двумя.
Алешка передал Оле этот предмет и сказал:
Убери в сундук и запри на оба замка. До поры до времени.
А что это? — Оля осторожно взяла сверток.
Это картина твоего деда, — спокойно объяснил Алешка.
Что?
Мы стащили ее из музея.
Оля помолчала и грустно спросила:
Чтобы продать?
Чтобы спасти. Сейчас тебе Дима все рас скажет. Это его великая идея. Но сначала я скажу все честно. Оля, это я написал тебе письмо от Димки.
Зачем? — У Оли, кажется, в голове начало мутиться от всех этих Оболенских.
Он в тебя влюбился. Я тоже, когда влюбился в первом классе в Ленку Круглову, то сразу дар речи потерял. — Какой у него, оказывается, богатый жизненный опыт. — Подошел к ней и думаю: как скажу ей сейчас что-нибудь приятное!
Сказал?
Алешка вздохнул, вспоминая далекую молодость.
— Сказал… Сказал: дура ты, Ленка! Ольга рассмеялась. А мне было не до смеха.
— Вот, — заключил Алешка. — А Дима ради любви совершил подвиг — спас твое личное достояние от грабителей. Рассказывай, Дим. Ты придумал — ты и рассказывай.
Сколько же благородства в этой юной душе!
Я рассказал про все, что мы узнали, все, что сделали, и все, что еще предстоит сделать.
Ольга, как ни странно, пришла в восторг. Видно, уж очень скучная у нее жизнь — одни занятия в двух школах да коза с Собачкой. Тут любому приключению будешь рад.
— Сегодня они приедут за картиной, — сообщил я напоследок.
Ольга опять засмеялась.
— Здорово! Приедут, будут красть, волноваться, подвергать себя опасности, а картины там нет.
— Есть, — спокойно сказал Алешка. — На своем законном месте.
Оля потрясла головой, как от наваждения.
— А это? — Она взяла со стола сверток, развернула. Осмотрела картину, бережно держа ее в тонких пальцах. — Да вот же она.
И тут лицо ее прояснилось. Она вопросительно взглянула на Алешку. Тот тоже ответил ей взглядом и легким кивком.
Тут и я догадался, куда делся кусок обложки с каталога.
Задумка — класс!
— Приехали! — вдруг воскликнул Алешка. — Сейчас будет цирк.
Ну, никакого особенного цирка не было. По крайней мере — в первом отделении. А вот во втором выступили грозные хищники.
Однако — по порядку.
Подъехала все та же невзрачная «Ауди» и высадила все тех же пассажиров. Среди них был и ребенок лет десяти от роду. По имени, кажется, Ростик.
