Мы поглазели через этот один глаз на улицу и остались довольны. Конечно, эта перламутровая игрушка - не полевой бинокль и не телескоп, но все-таки довольно значительно приближал далекие предметы.
Все, что мы подготовили, мы уложили в папин рюкзак, с которым он время от времени (раза два в десять лет) ездит на рыбалку, а рюкзак затолкали под тахту.
– Ну вот, - сказала мама вечером, перед сном, выключая телевизор, - уж полночь близится, а книжек-то все нет.
Папа виновато кашлянул и скрылся в кабинете. А мы с Алешкой с осуждением посмотрели ему вслед.
– А при чем здесь отец? - возмутилась мама. - Я же вас просила…
– Ну… Ему захотелось сделать тебе приятное, - объяснил Алешка.
– Почему-то всегда, когда вам вдруг захочется сделать мне приятное, вы об этом очень быстро забываете, - обиделась мама и ушла спать.
И мы тоже. Алешка еще немного почитал в постели про своих рыцарей, уже не с прежним интересом, а скептически похмыкивая, отложил книгу и выключил свет.
Я уже совсем было заснул, как он вдруг вскочил и сказал торжественно и важно:
– Дим! А я все понял!
– И что ты понял?
– Завтра расскажу, - и он снова плюхнулся в постель.
Глава VIII
Засада под облаками
Утром я не стал дожидаться, когда Алешка проснется, а безжалостно растолкал его и спросил:
– Ну?
– Баранки гну! - буркнул он и, отвернувшись к стене, натянул одеяло до макушки с хохолком.
Я тут же сдернул с него одеяло до пяток.
– Ты что? - заорал он, пытаясь вернуть одеяло на место. - Не выспался?
– Ага, - сказал я. - Всю ночь не спал. Все думал - что ты такое понял?
– А… - вспомнил Алешка. - Я все, Дим, понял. Как на ладони. Теперь мне все ясно.
– Ну? - нетерпеливо подогнал его я.
– Я все-все понял, - он прижал руки к груди театральным жестом. - Только, знаешь, совершенно забыл…
Я чуть не взорвался, как хорошая петарда, но взял себя в руки и холодно, спокойно так сказал:
– Ладно. Сейчас я тебе устрою…
– Что устроишь? - он явно испугался.
– Я маме скажу, что ты мне всю ночь спать не давал…
– Подумаешь! - хихикнул он. - Испугал!
– …Ты мне всю ночь спать не давал, стонал и жаловался на боль в ухе!
– Дим! Ты что? - завопил он, вскакивая. - Я не вредничаю! Я правда забыл! Такая ночь была длинная… И столько всяких снов… У меня в голове все перемешалось…
Да, тут ему можно верить. Насчет всяких снов он великий мастер. Я бы на его месте продавал свои сны писателям-фантастам. Разбогател бы в два счета.
Хоть я и был очень огорчен его забывчивостью, но решил, что не стоит нам ссориться перед таким важным делом, которое нам предстояло.
Мы быстренько позавтракали и еле дождались, когда родители уйдут на работу. А затем сразу же позвонили Ленке. Потому что без ее помощи нам в этом деле никак не обойтись.
Ленка очень надежный товарищ. Тем более что однажды мы с Алешкой ее здорово выручили в одном пустяковом деле примерно на миллион баксов.
Лена без лишних слов и без всяких расспросов согласилась нам помочь и только уточнила:
– Норда брать?
– Обязательно, - сказал я.
И мы забрали рюкзак, в который Лешка засунул, не объясняя, что-то еще, и направились к старому гаражу.
По дороге мы встретили Лену с Нордом и все им рассказали.
– Понятно, - сказала Лена. - Сделаем.
А Норд махнул пушистым хвостом.
Они пошли дальше, к оврагу, будто просто прогуливались поутру. А мы с Алешкой подтащили к ржавому крану какую-то ржавую решетку. Дело в том, что лестница у этого крана снизу, чтобы пацаны на него не лазили, была отрезана. А мне предстоял по ней рискованный путь наверх.
– Ну, будь готов, Дим, - напутствовал меня Алешка. - Ты только не грохнись оттуда. А то нам с тобой попадет.
Я не стал ему говорить, что если я оттуда грохнусь, то попадет, скорее всего, ему одному. У меня и так, когда я задрал голову, подкосились ноги. А ведь в детстве я мечтал стать крановщиком, чтобы одной рукой поднимать на самый верх целые стены строящихся домов.
Во дурак-то был!
А дальше происходило вот что.
Алешка нахально направился прямо к старому гаражу, где прохаживался неутомимый охранник.
– Ты опять здесь? - рявкнул он, едва увидев Алешку.
А этот пацан, вместо того чтобы испугаться и удрать, показал ему язык и шмыгнул за гараж. Охранник взревел от такой наглости и, подняв над головой дубинку, бросился за ним.
А за углом гаража… остановился. Потому что на его пути спокойно стояла девочка с собакой.
Мы тогда еще не знали, что этот охранник боится собак, даже самых маленьких. Но Норд не был маленькой собакой. Он был такого размера, что Ленка могла бы кататься на нем верхом, как на лошади.
– Как вам не стыдно! - с укором сказала Ленка.
Охранник изо всех сил постарался показать, что ему очень стыдно. Но у него не получалось. А вот то, что ему страшно, получилось убедительно.
– Ну… А чего он… Это… Язык показывает, - робко наябедничал он. - Дразнится…
– Эх вы! Ребенок вам язык показал, а вы на него с дубинкой! - и она повернулась к Алешке: - Иди домой, мальчик, не бойся. Мы его задержим.
Алешка «обрадовался» и побежал «домой», а Лена долго (сколько было нужно) стыдила охранника и не давала ему шагнуть из-за гаража, чтобы он не видел наших дальнейших действий. Она ему, наверное, даже про права человека напомнила. Пусть знает!
Алешка тем временем помог мне приставить решетку, я надел рюкзак и полез наверх. Как только я достиг лестницы, то оттолкнул ногой решетку, чтобы она не вызвала подозрений, и продолжил свое восхождение.
Это было что-то! Если бы я знал заранее, что это такое, то ни за что бы не полез. Как все-таки мудро я поступил, что еще в четвертом классе отказался от надежды стать крановщиком и решил стать пожарным!
Чем выше я взбирался, тем сильнее становился ветер. Этот самый кран раскачивался, как мачта корабля в бурю. Не знаю, правда, все ли они так себя ведут или только заброшенные, но этот качался. И ветер, чем выше, тем становился все холоднее.
А когда я забрался в кабину крановщика, оказалось к тому же, что она вся в огромных щелях и продувается буквально со всех сторон ледяными сквозняками. Хорошо, что Алешка проявил практичность, несмотря на весь его романтизм и увлечение рыцарскими подвигами: ведь в папином рюкзаке у меня была зимняя куртка, шапка с ушами и папины валенки с галошами для зимней рыбалки.
