— Овощей мы выращиваем достаточно для наших нужд, — ответила она, поджав губы. — Птицы и яиц тоже хватает. Что касается мяса и рыбы, их нам хватит на несколько недель, если мы будем расходовать их экономно.
Дядя Шерринфорд кивнул:
— Я думаю, нужно готовиться к худшему. Постарайтесь закоптить как можно больше мяса. Запаситесь всем необходимым. Если в Фарнхеме вспыхнет чума, мы можем оказаться на некоторое время отрезанными от мира. Хотя Амиус Кроу и не советует спешить с выводами, я считаю, мы должны принять все меры предосторожности. — Он повернулся к Шерлоку: — И кстати, мистер Кроу сказал мне, что вы еще не начали заниматься латынью и греческим.
— Я знаю, — сказал Шерлок. — Мы с мистером Кроу занимаемся… математикой.
— Время мистера Кроу стоит очень дорого, — невозмутимо продолжил дядя Шерринфорд. — И твоему брату пришлось пойти на определенные расходы, чтобы оплатить его услуги. Тебе следует об этом подумать.
— Да, дядя.
— Мистер Кроу вернется завтра после обеда. Наверное, тебе бы стоило заняться переводами.
Шерлок поморщился, вспомнив, что они с Мэтти вернутся разве что к вечеру. Но не мог же он ответить дяде, что завтра отправляется в Гилдфорд. Ему же попросту запретят туда ехать. Оглянувшись, он увидел, что миссис Эглантин уставилась на него своими маленькими черными глазками и прямо-таки пожирает взглядом. Что же ей известно?
— Я буду его ждать, — пообещал Шерлок, зная наверняка, что не сможет вовремя оказаться на месте. Но об оправданиях можно будет подумать и позже.
Покончив с ужином, он попросил разрешения уйти и направился прямиком в библиотеку. Дядя все еще оставался в столовой, но два дня назад он сам разрешил племяннику заходить в библиотеку в любое время, но Шерлок все равно чувствовал себя незваным гостем в этой тихой комнате с опущенными шторами, пропахшей кожей и старой бумагой. Шерлок осмотрел полки, разыскивая географические атласы. Он нашел несколько энциклопедий, религиозные журналы в переплете, сборники проповедей, вероятно написанных известными священниками прошлого, множество книг по истории христианской церкви и наконец добрался до полок, на которых стояли книги по местной истории и географии. Выбрав путеводитель по рекам Суррея и Гемпшира, Шерлок вышел из библиотеки и вернулся в свою комнату в мансарде.
Примерно полчаса он потратил на составление записки, где объяснял, что на рассвете ушел по делам и вернется позже обычного. Поначалу он пускался в подробные объяснения, врал о том, чем именно собирается заниматься, но в конце концов понял, что чем короче будет записка, чем меньше в ней будет фактов, которые можно проверить, тем лучше. Покончив с этим, он улегся на кровать и начал читать книгу, которую взял в библиотеке.
Сначала Шерлок пролистал ее, надеясь найти хоть какие-то упоминания о реке Уэй, желательно, с картой, которую можно запомнить, но в итоге обнаружил гораздо больше, чем ожидал. Например, оказалось, что Уэй — не просто река, а судоходная река. Обычные реки петляют по местности, как им вздумается, а каналы, которые строятся для перевозки товаров между городами, идут, насколько это возможно, по прямой линии. А чтобы поднять или уменьшить уровень воды в зависимости от рельефа, на каналах используют шлюзы. Чтобы сделать небольшую реку судоходной, на ней тоже строят плотины и шлюзы, и река становится похожей на канал.
Когда Шерлок прочитал о том, сколько труда и времени требуется для того, чтобы подчинить реку человеческой воле, у него голова закружилась от обилия технических терминов. Кончилось тем, что он решил немного поспать, зная, что впереди его ждет трудный день. Хотя его голова была забита идеями, образами и фактами, он сам не заметил, как уснул. А когда проснулся, на улице все еще было темно, но в окно уже дул свежий ветерок, а в саду пели птицы. Было четыре часа утра.
Шерлок спал одетым, поэтому через мгновение он уже крался по погруженному в темноту дому: из мансарды по узенькой деревянной лестнице, пытаясь ступать осторожно, чтобы ступенька не скрипнула, по коридору мимо спальни тети и дяди, гардеробной и ванной, стараясь не дышать слишком шумно, и, наконец, по изгибающейся главной лестнице в вестибюль, прижимаясь к стене, помня о том, что над головой висят картины в тяжелых деревянных рамах — в темноте их можно было еле-еле различить. Единственным звуком здесь было тиканье огромных часов, которые стояли на черно-белом полу рядом с лестницей.
В вестибюле Шерлок остановился. Теперь ему оставалось пересечь открытое пространство перед входной дверью. Красться вдоль стены он уже не мог, и стоило кому-нибудь выглянуть из комнаты или посмотреть вниз с галереи, как его тут же заметят и остановят. Шерлок пригнулся, чтобы взглянуть, не выбивается ли свет из-под какой-нибудь двери, но ничего особенного не увидел. Наконец он собрался с духом и направился прямиком к выходу. Когда он подошел к двери, его сердце колотилось так быстро, что его стук опережал тиканье часов.
Дверь была закрыта на засов, и Шерлок отодвинул его в сторону. Утром, конечно, кто-нибудь обнаружит, что дверь не заперта, но Шерлок надеялся, что переполоха это не вызовет.
Уже почти закрыв дверь за собой, Шерлок вспомнил, что забыл оставить записку. Он снова навалился на дверь, приоткрыл ее, проскользнул внутрь и положил листок бумаги на маленький столик у вешалки, куда обычно складывали утреннюю и вечернюю почту.
Снаружи было свежо и прохладно, особенно в сравнении с царившей в доме духотой, и небо над деревьями начинало светлеть. Шерлок бросился бежать по подъездной дорожке, громко топая по хрусткому гравию, но затем выскочил на лужайку, и его шаги снова стали беззвучными.
Минут через десять он уже был на берегу. На серебристой воде покачивалось что-то большое и длинное. По очертаниям создавалось впечатление, что это узкая плоскодонка, на которой выстроено какое-то подобие низенькой будочки. Единственным открытым местом была небольшая площадка на корме, где могли уместиться два человека, один из которых должен был держать руль. К носу лодки была привязана веревка; она тянулась к берегу, где стояла лошадь и щипала траву. В отличие от прекрасной верховой лошади Вирджинии Кроу, это был тяжеловоз с толстыми ногами и косматой гривой. Он равнодушно посмотрел на Шерлока и продолжил жевать.
Мэтти уже ждал его: на фоне рассветного неба его темная фигурка казалась похожей то ли на дракона, украшающего нос корабля, то ли на горгулью на кафедральном соборе. В руках он держал багор — длинную палку с железным крюком на конце.
— Поехали, — сказал он, как только Шерлок влез на борт. — Кстати, это мой Альберт. — Мэтти щелкнул языком. Мерин окинул его укоряющим взглядом и потрусил вперед. Веревка начала натягиваться, и лодка сначала сдвинулась с места, а затем поплыла вслед за Альбертом. Багром Мэтти отталкивался от берега, чтобы не въехать носом в камыши.
— А он знает, куда идти? — спросил Шерлок.
— Чего там знать? Иди себе вдоль берега да тащи лодку. Если по пути попадается какое-то препятствие, он останавливается, а я уже разбираюсь. Ты стой на корме и держи румпель. Если нас будет тащить течением на середину, рули обратно к берегу. Там на корме одеяло лежит, укутайся, если замерзнешь. Вообще-то это лошадиная попона, но она тоже теплая.
