Парадол-чэмбер? Это еще что такое? Шерлок постарался запомнить это название, потому что оно наверняка должно заинтересовать Майкрофта.
Если, конечно, Шерлоку удастся еще хотя бы раз увидеть своего брата.
— Тебе хотелось бы верить, что твой брат и дальше будет важным человеком в британском правительстве, — продолжил Мопертюи, — но это невозможно. Его и остальных его коллег сметет волна истории. Когда ваше крохотное наглое государство станет всего лишь провинцией Европейской супердержавы, сравнимой с Америкой по могуществу и размерам, твой Майкрофт останется не у дел. При новом порядке такие люди, как он, будут уже не нужны. Они умрут на гильотине или виселице. Выжить им не удастся.
Мопертюи так увлекся гневным обличением ненавистной ему нации, что уже не говорил, а шипел. Но откуда у него такая ненависть к Великобритании?
Шерлок тем временем пытался понять, как ему лучше действовать: спокойно продолжать спор или попытаться еще сильнее вывести барона из себя? И в том и в другом случае исход более чем сомнителен. Скорее всего, их с Вирджинией просто убьют.
— Он сумасшедший, — тихо, но уверенно сказала Вирджиния Шерлоку. — Совсем свихнулся. И план у него такой же безумный — барон никогда не добьется того, чего хочет. Нравится это ему или нет, но Британия — великая страна. Он не может этого отрицать.
— Просто поразительно, девочка, — прошипел Мопертюи, — что ты так яростно защищаешь это государство.
Вирджиния резко подняла голову, удивившись, что барон вдруг о ней вспомнил.
— Что в этом поразительного? — спросила она. — Просто я не люблю, когда убивают невинных людей. По-вашему, я ненормальная?
— Твоя страна более двух веков была английской колонией, — возразил ей барон. — Всеми вашими делами заправляли из Лондона. Вы были для англичан всего лишь еще одним графством, вроде Дорсета или Гемпшира, только крупнее и чуть дальше расположенным. Вам пришлось восстать против британского правления и сбросить с шеи вестминстерское ярмо.
[21]
— Но мы завоевали свободу в честной борьбе, — возразила Вирджиния. — А не происками и обманом. Если нам приходится воевать, мы только так и воюем — открыто и честно. У войны тоже должны быть правила, как и у бокса.
— Наивная, — пробормотал барон, — какая же наивная! И бестолковая. Вы с этим мальчиком умрете слишком рано — и не увидите, как мир, который вы так любите, перевернется с ног на голову.
— Вам нравится действовать из укрытия? — спросила вдруг Вирджиния, и ее голос звучал так решительно, что Шерлок взглянул на нее с удивлением, не понимая, что она замыслила.
— Удачливый боец наносит удар из укрытия и прячется снова, так что более крупный и сильный противник не знает, куда бить в ответ, — прошептал барон. — Это военная стратегия будущего. С ее помощью более мелкие противники смогут побеждать гораздо более сильных. Побеждать, используя хитрость.
— Так значит, вы предпочитаете скрываться во тьме? Посмотрим, как вам понравится свет! — воскликнула она и вскочила на ноги.
Шерлок заметил какое-то движение в дальнем углу комнаты и понял, что мистер Сурд взмахнул плетью со стальным наконечником, но Вирджиния так стремительно сорвалась с места, что плеть задела только спинку кресла.
Девушка тем временем ухватилась за черные бархатные шторы и резко раздвинула их. Шерлок услышал звук рвущейся ткани, как будто штора оторвалась от карниза, а затем все полотнище, зашуршав, упало на пол грудой мягкой материи, и в комнату хлынули лучи солнечного света.
Лакеи в черном прикрыли глаза руками, но Шерлок даже не зажмурился — его взгляд был прикован к барону, сидевшему в огромном кресле по другую сторону стола. Это был тот самый красноглазый и беловолосый человек, которого он видел в Фарнхеме, в карете. Барон щурился на свету, загораживаясь рукой, пока не нащупал на столе очки с темными стеклами и не надел их, скрыв от солнца слишком чувствительные глаза. Его руки были тонкими и искривленными, как ветки старого дуба, а голову он наклонил так, словно не мог удержать ее на плечах. Одет он был в подобие военной формы: черный мундир с золотой тесьмой на груди и манжетах. Его голову окружала какая-то странная конструкция — что-то вроде деревянной рамы.
Неожиданно он вскинул голову и так сверкнул глазами из-за темных линз, что Шерлок почти почувствовал жар его взгляда. Он заметил, что к раме были прикреплены какие-то веревки, и они натянулись именно в тот момент, когда Мопертюи двинул головой.
Мистер Сурд стоял рядом с бароном, и его шрамы были такими яркими в солнечном свете, что лысый череп казался похожим на клубок дождевых червей. Сурд угрожающе глядел на Шерлока и Вирджинию и поигрывал плетью.
— Нет! — прошептал барон. — Они мои!
Шерлок не мог отвести глаз от искалеченного тела барона Мопертюи. Такие же деревянные конструкции охватывали его локти и запястья, а гораздо более крупная окружала грудь, и к каждой из них были прикреплены веревки. Шерлок проследил взглядом за самыми толстыми из них, привязанными к грудной раме, и обнаружил, что они тянутся к массивной деревянной перекладине, которая возвышалась над бароном, словно виселица. На ближайшем конце перекладины была закреплена небольшая поперечная планка с металлическими крюками и блоками. Через эти крюки и блоки тоже были пропущены веревки, и держали их лакеи в черном. Шерлок насчитал штук двадцать таких веревок, которые тянулись к разным частям тела барона Мопертюи. Шерлок с изумлением увидел, как одни из лакеев натянули свои веревки изо всех сил, а другие, наоборот, ослабили натяжение. И барон выпрямился.
Он был марионеткой, марионеткой с человеческим телом, которым управляли его слуги.
— Чудовищно, правда? — прошипел барон. Казалось, сам он способен управлять только глазами и ртом. Он поднял правую руку и указал на себя, но двигалась эта рука благодаря веревкам, прикрепленным к его запястью, локтю и плечу, и более тонким лескам, привязанным к кольцам на его пальцах, — барон сделал этот жест не потому, что сам этого захотел, а потому, что слуги предугадали его желание. — Это подарочек мне от Британской империи. Ты говорил об атаке легкой бригады? Банальный, бессмысленный эпизод, возникший из-за неправильно понятого приказа, в войне, которая была нам не нужна. Я был там в тот роковой день вместе с графом Луканом. Я служил его связным и передавал приказы французской кавалерии, стоявшей на левом фланге. Я видел своими глазами, как лорд Раглан отдавал приказ. Я знаю, что он был плохо сформулирован, и Лукан неправильно его понял.
— И что произошло? — спросил Шерлок.
— Моя лошадь споткнулась во время атаки, испугавшись пушечного огня. Я вылетел из седла и упал перед сотнями британских кавалеристов. Они проскакали по мне. Вряд ли они вообще меня заметили. Я чувствовал, как ломаются мои кости под копытами лошадей. Ноги, руки, ребра, череп. В моем теле сломаны все крупные кости и большинство мелких. Внутри я весь как рассыпавшаяся мозаика.
