Ее фривольному дамскому корпусу была присвоена кличка «летучий эскадрон», и при дворе каждый знал об его подлинном предназначении. Было, например, известно, что очарование блондинки мадемуазель де Руше довело слабовольного Энтони Бурбона до того, что он бросил в беде протестантов и перешел на сторону королевы. Это был лишь один пример из двадцати других. Несколькими годами позже очаровательная Шарлотта де Бонн-Самбланоэ толкнула темпераментного Генриха Наварского к совершению величайших глупостей. Он слыл черной овцой Екатерины, которая по отношению к нему выступала в роли деспотичной и опасной тещи.
Это было время, не знавшее сострадания. 1560 год, религиозные войны опустошают страну. Они раскалывают французский народ и аристократию на два непримиримых лагеря, которые безудержно уничтожают друг друга всего лишь из-за вопроса о том, должна ли читаться проповедь на французском или на латинском языке…
Екатерина находилась между молотом и наковальней. Несмотря на предпринимавшиеся ею энергичные действия к сохранению мира, она испытывала большие трудности в сохранении своей королевской власти и остатков единства в империи. Ее первый сын – Франциск II – всегда был слаб здоровьем и умер уже в первый год своего правления. Его супруга, симпатичная и фривольная Мария Стюарт, возвратилась в родную Шотландию. Поэтому Екатерина правила до совершеннолетия второго сына – Карла IX, который, несмотря на болезнь крови, был пугающе темпераментен и спортивен. Она ощущала на своих плечах всю тяжесть этого взбудораженного королевства, однако несла ее многие годы, не проявляя при этом ни малейшей слабости, но совершая кое-какие ошибки, поскольку в конце концов она тоже была человеком. Во всяком случае Варфоломеевская ночь считается самой темной страницей в период ее правления, это кровавое событие посеяло лишь новые раздоры в стране. Тем не менее Екатерина вела себя как великий государственный деятель и правила согласно девизу, что в политике все средства хороши, даже такое отчаянное создание, как ее «летающие эскадроны». Для нее оружие было тем лучше, чем больше оно было ненавистно, а эта группа красивых девушек всегда показывала себя очень действенной.
Однажды утром она пригласила к себе одну из этих благородных дам. Изабель де Лимей была грациозной светлой блондинкой с великолепными серо-голубыми глазами. Ее мягкий шарм и совершенная фигура оказывали ослепляющее действие на мужчин. Кроме того, она была дальней родственницей королевы и происходила по материнской линии из знатной французской семьи Ла Тур д'Овернь. Екатерина очень любила очаровательную Изабель и сделала ее своего рода фавориткой.
Как только дверь в «парфюмерный кабинет» Екатерины закрылась, королева без всякого вступления, как это было ей присуще, перешла в наступление.
– Что ты думаешь о господине де Конде? – спросила она.
– Господин де Конде? Но, мадам, я не знаю…
– Что значит ты не знаешь? Разве ты не была со мной вчера на Бычьем острове? Тебе же известно, что я там вела переговоры с Конде о перемирии. Если ты не обратила внимание на него, то тогда на кого же?
По тону королевы Изабель поняла, что это был не подходящий момент для споров. Она опустила голову и спешно обдумывала, как ей выпутаться из этой истории. В действительности она вообще не обратила внимания на принца, так как ее взгляд был прикован к другому, более достойному внимания предмету. Наугад она сказала:
– Он показался мне очень любезным… и симпатичным… и… Екатерина прервала ее резким движением руки.
– Баста! – сказала она. – Ты действительно глупа и, к сожалению, пытаешься одурачить меня. Если бы тебе пришлось описать «симпатичного принца», ты оказалась бы в очень неловком положении, моя дорогая! Ты думаешь, я не знаю, что ты смотрела во все глаза только на этого Флоримона Робера? Не пытайся это оспаривать! Однако хотя ты и не обратила внимания на Конде, он тебя пожирал своим взглядом. Теперь внимательно слушай, дорогая Изабелла, и хорошенько держи в своей красивой головке, что я скажу. Я должна непременно привлечь принца на нашу сторону! Привлечь полностью, ты понимаешь? Тебе известно, что он является предводителем протестантов. – Голос королевы звучал по-прежнему негромко и был мурлыкающе вкрадчив от типично итальянского акцента, но кто ее знал, отдавал себе отчет, какая железная воля за ним скрывалась.
Изабель подняла глаза и посмотрела на Екатерину совершенно невинным взглядом.
– Я знаю, мадам, но зачем вам нужно продолжать застраховываться от предводителя гугенотов? Разве мы не заключили вчера перемирие? Ведь теперь нам нечего опасаться.
– Ах, ты действительно в это веришь? Разве тебе не известно, что протестантские войска, активно поддерживаемые англичанами, все еще удерживают Гавр, который они в случае победы обещали на основании заключенного в Хэмптоне соглашения передать Елизавете? Можешь себе представить: англичане на французской земле, как во времена дю Гесклена и Жанны Орлеанской? Но я не коннетабль, а ты давно уже не святая девственница. Конде единственный, кто может вернуть нам город назад, и поэтому ты должна проявить к нему интерес!
– Но, мадам…
– Замолчи! Это приказ! Кроме того, что для тебя значит одним мужчиной больше, одним меньше? После дела с Ронсаром в Монморанси у тебя не было недостатка в любовниках. Почему же тогда не Конде? Он принц по происхождению, и в нем нет ничего отталкивающего. Эта миссия могла бы быть и хуже!
Голос Екатерины по-прежнему звучал негромко, но тон стал заметно резче. Изабель знала этот симптом достаточно хорошо и предпочла воздержаться от дальнейших возражений.
Она склонилась в поклоне.
– Как прикажете ваше величество?
– Мы немедленно покинем Блуа и поедем в Шенонсо, по пути переночуем в Шамоне. Господин де Конде будет нашим гостем. Улыбайся ему, флиртуй с ним… ах, это действительно не мое дело учить тебя как женщину твоему ремеслу. Думаю, что искусство кокетничать давно для тебя уже не тайна. Итак подумай, как ты справишься с этим делом!
– Хорошо, мадам. Я постараюсь сделать все возможное.
Низко поклонившись, Изабель покинула комнату, чтобы подготовится к отъезду. Впервые приказ королевы застал ее врасплох и, кроме того, действительно, опечалил. Даже профессиональные разбивательницы сердец могут в один прекрасный момент потерять собственное сердце, и именно это произошло с ней некоторое время назад. Обычно легкомысленная, Изабель влюбилась в блистательного молодого Флоримона де Робера.
Он происходил из могущественной банкирской семьи и был прекрасен, как молодой бог. В то же время, как правильно подметила Екатерина, он был слишком франтоват и не очень интеллигентен. Но какая молодая девушка обращает большое внимание на душевные качества, если влюбляется в молодого красивого мужчину? Ее любовь была слепа. Она не испытывала ни малейшего желания доставлять радость маленькому Конде, однако любое сопротивление было бессмысленным, поскольку она не ощущала в себе призвания попасть в монастырь…
Они были вынуждены задержаться в Шамоне дольше, чем намеревались. Ночью разразилась страшная непогода. Штормовой ветер дул с такой силой, что в лесах с корнями вырывало деревья, реки вышли из берегов и за несколько часов настолько размыли дороги, что они стали непроезжими. Было немыслимо подвергать риску на этих дорогах молодого короля, королеву-мать и тяжелые дворцовые повозки, что и вызвало нежелательную, но вынужденную задержку.
