Книга Рико, Оскар и тени темнее темного, страница 29. Автор книги Андреас Штайнхёфель

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рико, Оскар и тени темнее темного»

Cтраница 29

— Алло? — робко сказал я.

— Служба экстренных вызовов. Пожалуйста, говорите!

— Мой… мой… мое имя Фредерико Доретти, — заикаясь выговорил я. — Я необычно одаренный ребенок. Поэтому я могу ходить только прямо и хочу выдать вам похитителя. Алло?

— Молодой человек, послушай-ка меня…

— Мистер 2000! — заорал я. — АЛЬДИ-похититель, который похитил Оскара — того самого, без синего шлема! Я знаю, где он живет! Пожалуйста, вы должны мне верить!

Из телефона послышалось тихое шипение, как будто кто-то очень медленно выдыхал, стараясь не потерять терпения. Конечно, подумал я, ему каждый день звонят бог знает сколько людей, якобы чтобы сообщить о Мистере 2000, а на самом деле — только для того, чтобы позабавиться. А мне из-за этих болтунов запросто может настать крышка!

— Это правда? — спросил наконец мужчина. — И где же он прячется, мальчик?

— Мистер 2000 живет на Диффенбахштрассе, 93 в Кройцберге, — сказал я очень медленно, очень отчетливо и очень гордо. — Пятый этаж, дом слева или справа. Бюль. То есть, на самом деле его зовут Ост… Нет, Вестбюль. Симон Вестбюль!

Я глубоко вздохнул. На линии возникла короткая пауза, как будто стороны света Ост и Вест закупорили ее.

Потом голос возмущенно проквакал:

— Послушай-ка, малыш! Я вижу твой номер, он высвечивается у меня на дисплее! Если ты еще раз сюда позвонишь, чтобы над нами поиздеваться…

ДИСПЛЕЙ

Светящаяся штуковина, которая показывает всевозможную информацию. Например, телефонные номера, или цену на кассе в супермаркете, или название фильма в DVD-плеере. Это странное слово — английское, и если честно, я не знаю, почему его все используют. В конце концов, с таким же успехом можно было бы говорить просто «экран».

Вот, пожалуйста! Я быстро отключил телефон, не дав мужчине договорить. Ведь знал же, что все так по-дурацки получится! Но теперь, по крайней мере, никто не сможет упрекнуть меня в том, что я не попытался. Хотя толку от этого вышло ноль.

Спокойно, Рико, спокойно!

Наверно, это не так уж трудно — немного сконцентрироваться и как следует поразмыслить. Раз уж я пока что застрял у РБ, то вполне могу обдумать, что будет с Оскаром и Бюлем, ведь теперь Оскару угрожала еще большая опасность, чем раньше. Бюль сказал, что и выеденного яйца не даст за его жизнь. Яйца несут куры, так может, он утащил Оскара в какой-то курятник?

Чушь.

Где прячут похищенного? Зависит от того, в каких условиях его собираются содержать. Если дать ему достаточно еды и питья и туалет поблизости, тогда можно спрятать его где-нибудь подальше. Жертва сможет позаботиться о себе сама. Но жертвами Бюля были маленькие дети, почти совсем еще крошки. Они впадут в панику и умрут от голода и жажды перед полным холодильником, все время делая себе в штаны. И как ему тогда все это расхлебывать?

Нет, чем дольше я размышлял, тем более убеждался в том, что Бюль держал похищенных детей под замком где-то поблизости, а…

…а «поблизости от него» означало в то же время — поблизости от меня!

Отлично сработано, Рико!

Тут я должен признаться, что только на этот последний размышлительный шаг у меня ушло примерно два часа. Ну хорошо, почти три. За это время я перебрался на кухню РБ. На улице уже давно было темным-темно. Только луна давала немножко света через окна. На них не было занавесок, и я не решался включить свет. После того как Бюль понял, что я ничего не сообщил в полицию, он наверняка все еще сидел в засаде, поджидая меня.

Я попил воды из-под крана и поискал, нет ли на кухне чего-нибудь съедобного. Я знал, что холодильник пустой, но все-таки посмотрел еще раз. Ну и ладно. В стенном шкафчике я нашел упаковку макарон, но газовая плита РБ — это нечто суперсовременное, и я ее боюсь. Захочешь сварить яйцо, а вместо этого вся квартира взлетит на воздух. Так что я вскрыл упаковку, принялся сосать одну макаронину за другой и ждать, посматривая на фасад заднего дома, когда же там появится добровольно взорванная фройляйн Бонхефер и начнет искать свою пепельницу.

Ртом я ощутил, что макаронина волнистая. Ригатони, определил я без особого воодушевления и с печальным чувством в животе подумал, что в прошлую пятницу, перед отъездом РБ, толстый Торбен, наверно, выбросил находку-макаронину из окна своей комнаты или через перила сада на крыше. Такое вполне в его духе. Все началось с этой макаронины, без которой я не встретил бы Оскара, а теперь все закончится какой-нибудь последней макарониной, которую Бюль засунет в мое отрезанное ухо.

На четвертом этаже заднего дома темная тень фройляйн Бонхефер прошла мимо одного из окон своей бывшей квартиры. Я выплюнул последнюю ригатони и уставился на это окно. Я был слишком потрясен, чтобы по-настоящему испугаться. Так явственно и отчетливо я темную тень никогда еще не видел. Она появилась с одной стороны, скажем, справа, перешла на другую сторону, то есть налево, потом ее некоторое время не было видно, потом она возвратилась и исчезла в том направлении, откуда сначала появилась, значит, снова… слева?

Да все равно. Темная тень исчезла. И тут во мне что-то щелкнуло. Сначала я подумал, что это лотерейные шарики, которые до сих пор вели себя на удивление спокойно. Но на слух и на ощущение это было что-то другое. Я услышал и ощутил то же самое, что бывает, когда кусочки пазла, которые до сих пор терпеливо ждали своего часа, только что встали на правильное место.

Внезапно я понял все.

Ну ладно, почти все.

Во всяком случае, я знал, что мне теперь надо делать.

Уже почти четверг. В заднем доме

Хотя дверь в сад на крыше была широко открыта, в квартире Маррака затхло воняло старыми носками. Его подруга, наверно, использует какой-то ужасный стиральный порошок. Из прихожей я заглянул одним глазком через щелку прикрытой двери в спальню. Маррак лежал один в кровати. Его силуэт равномерно поднимался и опускался. Он храпел.

СИЛУЭТ

Тень или контур. И кто только мог выдумать слово, в котором после «У» идет «Э»? Ну правильно — французы! Я настроен против французов, потому что Юле однажды сказала, что они хорошо целуются. К тому же они едят лягушек, улиток и всякое такое — БУУЭЭ, и, может быть, прямо перед тем, как поцеловаться. Совсем спятили, честное слово!

Сердце у меня билось у самой шеи. Было почти невозможно бесшумно протиснуться между шуршащими ротанговыми ветками перегородки на крыше. Потом я чуть не сломал себе шею, поскользнувшись на винтовой лестнице в квартире Маррака — еле-еле смог удержаться за перила. В небе ярко светила луна, но поскольку она делала это с расстояния почти в четыреста тысяч километров, здесь внутри, в квартире, было так же мрачно, как в подвале нашего дома. Подвал…

Именно через него — в этом я был уже твердо убежден — Бюль незаметно переправлял своих жертв в запертый задний дом. Подвалы переднего и заднего дома сообщаются между собой. Вообще-то проход для всех жителей запрещен — там всюду стоит вода. Я ничего не боюсь так сильно и ужасно, как воды. Поэтому после нашего переезда я только один раз заглянул в подвал, вместе с мамой. Тусклый свет одинокой голой лампочки. Холодный сырой воздух. Отвратительный запах, да еще звук падающих капель, который отдавался эхом — как будто они исчезали в каких-то невообразимых глубинах. Нет, спасибо, это без меня!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация