— Знаю, конечно. На Петровском спуске.
— Тогда пошли Ромке навстречу.
Девчонки вышли из дома и медленно двинулись по направлению к Петровскому скверу. К счастью, вдвоем они оставались недолго: Лешка еще издали заприметила, как навстречу им вприпрыжку несется ее брат.
— Ну что, дорогой подсвечник? — полюбопытствовала Катька.
— Не очень, — мрачно ответил Ромка. Он вынул свою «драгоценность» из сумки и размахнулся, чтобы выбросить. Но в следующий момент ему стало жалко свою находку — хоть и не ценная вещь, но полезная, может когда-нибудь пригодиться.
— Рома, а что значит «П»? Не «Петр»? — Лешка помогла брату застегнуть молнию на сумке, куда он вновь засунул подсвечник.
— Никакой не Петр.
— А что же тогда?
— Пятигорск, — с досадой возвестил Ромка. — Наверное, Катькины предки или соседи когда-то на курорте там были и привезли оттуда сувенир. А потом его на чердаке забыли. Так мне в антикварном магазине сказали, когда узнали, где я откопал этот прибамбас. Ну да ладно, давайте поспешим. Нам еще в один магазин зайти надо.
— Зачем?
— За батарейками для металлоискателя. Вдруг старые в самый нужный момент подведут? Я только сейчас об этом вспомнил.
Друзья поднялись на проспект, зашли в магазин. Пока Ромка покупал батарейки, Катька рассматривала косметику, а Лешка подошла к игрушкам — ее привлекла лохматая говорящая обезьянка. Покрутив игрушку в руках, она вернула ее на место — не маленькая уже. Следующим был отдел сувениров. И там стоял точно такой подсвечник, который лежал в Ромкиной сумке. Она указала на него Катьке.
— Смотри-ка, точь-в-точь как наш. И стоит этот «антиквариат» совсем дешево.
Ромка увидел на витрине знакомую вещь и чрезвычайно удивился. Он попросил продавца показать ему подсвечник, тот молча подал ему бронзовый сувенир. Ромка его перевернул и углядел на днище букву «П» и через черточку маленькую «к».
— Их что, из Пятигорска сюда привезли?
Продавец пожал плечами.
— Наверное.
Ромка вернул ему подсвечник, и продавец водрузил его рядом с фарфоровой кошкой, зеленые глаза которой напомнили Катьке соседского кота. Подпрыгнув, она схватила Лешку за руку.
— Ой, я вспомнила, откуда этот подсвечник на нашем чердаке взялся.
Ромка с живым интересом уставился на Катьку.
— И откуда же?
— Как-то летом, вечером, там появился малюсенький котенок. Он так громко мяукал, что Вовка, наш сосед, не выдержал и полез его доставать. Мама еще беспокоилась, что он дом свечкой спалит — фонарика у него не было, и он подсвечник с собой взял. И, наверное, когда котенка подобрал, то подсвечник на чердаке и забыл. Так он там и остался.
— Надо было раньше вспоминать, чтобы я зря время не терял, — укорил Катьку Ромка. — Идемте скорее в театр, репетиция, наверное, уже закончилась.
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ
Когда трое друзей вошли в театр, репетиция и впрямь подходила к концу. Из зала доносились хлопки режиссера, но сегодня он не кричал, стало быть, был доволен игрой актеров.
— Лешка, ты жди Марину в зале, а мы на улице постоим и незаметно пойдем за вами, чтобы тебя подстраховать. В случае чего звони. Катька, телефон с тобой?
Катька похлопала себя по карману.
— Здесь.
Через некоторое время из театра вышли Марина, Лешка и Сергей.
Тихо и незаметно Ромка подобрался к ним сзади, навострил уши и включил диктофон.
— Нам по пути? — спросил у Марины Сергей.
Девушка улыбнулась.
— По пути, причем до самого твоего дома. Ты мне ту книгу когда должен был отдать? Брал на день и все несешь. А мне ее вернуть надо. Не прочитал еще, что ли?
— Прочитал. Только забыл принести. Ну что ж, тогда пошли. Я вас даже чаем напою, чтоб свою вину загладить. Согласны?
Марина взяла Лешку под руку.
— Пожалуй, не откажемся.
Отстав от них, Ромка подбежал к Катьке.
— Смотри-ка, не побоялся их к себе позвать. Или ни в чем не виноват, или очень хорошо монетки припрятал. Надеюсь, Лешка там будет не только чаи распивать, но и осмотрит все как надо.
Сергей тоже жил в центре. Путь к его дому проходил вдоль улицы Фридриха Энгельса. Миновав тринадцатый дом с посвященной Мандельштаму мемориальной доской — под барельефом поэта все еще лежали слегка увядшие белые астры, — молодой человек вывел своих спутниц на короткую красивую улицу с рядами магазинов. Ее венчал уже знакомый вокзал.
— Это улица Мира, — сказала Катька Ромке. — Хорошо, что не пришлось долго идти.
Сергей завел Лешку с Мариной во двор пятиэтажного дома старой постройки.
Проследив, в каком подъезде они скрылись, Ромка присел на лавочку и подвинулся, чтобы дать место Катьке.
А погода в этот день оставляла желать лучшего. Вдруг резко похолодало, на небе сгустились темные мрачные тучи, готовые разразиться то ли дождем, то ли снегом, подул ледяной ветер.
Ромка с тоской посмотрел вверх.
— У нас в Москве снег уже выпадал, а потом растаял. Скоро и у вас выпадет, если не прямо сейчас.
Катька беспокойно заерзала и встала.
— Холодно сидеть. И сколько еще ждать? Как ты думаешь, найдет Лешка клад?
— Хотелось бы. Надо было теплее одеваться. Знала, на что идешь. — Ромка поднял воротник куртки. Он и сам оделся очень легко — когда побежал с подсвечником в магазин, о погоде не вспомнил.
— Смотри! — толкнув его в плечо, громким шепотом сказала Катька.
Из подъезда выскочил Сергей.
— Все идет по плану, — удовлетворенно отметил Ромка и засек время на своих часах.
Ровно через десять минут молодой человек с пакетом в руке вернулся обратно. Ромка отвернулся, чтобы Сергей его не увидел.
— Надеюсь, Лешке хватило этого времени. Теперь ей там делать нечего, должна скоро выйти.
Но Лешка появилась минут через двадцать, когда Ромка с Катькой совсем окоченели.
— Ну что ты так долго! — набросились они на нее.
— Не могла же я вот так вдруг встать и уйти.
— Ты говори, нашла монеты? — перебил ее Ромка.
С виноватым видом Лешка развела руками.
— Я везде смотрела и прибором водила. Так, как ты меня учил, честное слово. Я даже в комнате его родителей побывала. Под диванами нашла много всяких рублей и полтинников, только они все современные. Никакого клада там нет. И потом, этот Сергей и в самом деле хороший. Он нас сосисками с майонезом и кетчупом кормил. И с сыром еще. Он их в батон вкладывал и в ростере запекал — от чизбургера не отличишь. Нам тоже надо так попробовать. А потом мы мороженое ели, за которым его посылали.
