— Страшно — что?
— Разочаровываться в тех, кому веришь.
Катька успокоилась и села в кресло. Из слов Марины следовало, что ей самой ничего не грозит, и теперь она всецело сочувствовала девушке. И еще думала о том, как Виталий — если он был тем самым «вампиром» — будет смотреть ей в глаза.
А Ромка достал свой диктофон, пробежался по записям и неожиданно для себя заметил, что среди множества случайных голосов у него нет одного — Виталия.
— А Виталий-то боялся, что мы его запишем, — ядовито заметил он. — Помните, мы попросили позвать к нам Антона и с ним поговорить? Позвать-то он его позвал, а разговаривать не стал, смылся. Помнишь, Катька?
— Помню. Он спешил к кассиру, кажется.
— Притворялся, что спешит.
Катька вскинула голову.
— И все-таки мне не верится, что «вампир» — Виталик. Он хороший и добрый, а «вампир» был очень злым.
Ромке вдруг вспомнился старинный мамин знакомый — актер ТЮЗа дядя Саша, который в «Голове профессора Доуэля» играл омерзительного профессора Керна.
— Он же артист! Ты что, забыла? Скорей бы уж приходил, что ли!
— Минут через десять он будет здесь, — посмотрев на часы, сказала Марина.
В течение следующих десяти минут каждый из них не находил себе места. Ромка жаждал немедленного разоблачения преступника. Катька с Лешкой жутко волновались, не представляя, как это будет, а Марина очень надеялась на то, что в истории с кладом замешан вовсе не он, а какой-нибудь другой, безразличный ей человек.
Наконец раздался звонок в дверь. Марина вскочила.
— Мама, это ко мне, я открою, — крикнула она и произнесла своим мелодичным голосом: — Здравствуй, раздевайся.
— Здравствуй. Что стряслось, Мариночка? — спокойно спросил Виталий.
— Сейчас узнаешь. Проходи.
Марина вошла в комнату первой и села на диван, а новому гостю указала на стул.
Виталий уселся и тут только заметил троих друзей.
— А, кладоискатели! Привет, — весело сказал он.
«Веселый, — отметила про себя Лешка. — И голос мягкий».
А Виталий подмигнул ей и посмотрел на Ромку.
— Хотел бы я увидеть ваш клад.
— Увидишь, — хмуро сказал Ромка.
— И где же ваши червонцы?
Ромка посмотрел на закрытую банку от чая «Ахмад» и сунул руку в карман, чтобы достать оттуда монетку, и сразу же вспомнил, что она осталась в других брюках, и что вчера он тоже был в этих, и потому не смог показать вещдок Виталию. А тот его не спросил, из чего состоит пропавший клад, это Ромка хорошо помнил.
— А откуда ты знаешь, что там были червонцы? — сощурив глаза, спросил он.
Актер ничуть не смутился.
— Я не знаю, я просто предположил. Клады часто состоят из царских червонцев. А у вас, значит, не из них? Из чего же? Из золота и бриллиантов?
— Да нет, у нас как раз из червонцев, — спокойно ответил Ромка.
— Серьезно? И кто, по-вашему, их украл? Опознала старушка голос Антона?
В упор глядя на Виталия, Ромка медленно покачал головой.
— Нет, не опознала. Мы теперь голоса всех актеров решили записать. Раз ты здесь, с тебя и начнем.
Он положил диктофон на стол.
Виталий не испугался.
— С меня? Пожалуйста.
Девчонки переглянулись. Неужели они ошиблись, и Виталий ни в чем не виноват?
А Ромка встал, полез в свою сумку, достал из нее подсвечник и демонстративно водрузил его на стол.
Виталий машинально протянул руку и слегка, словно взвешивая, приподнял пятигорский сувенир.
— Там уже ничего нет. — Ромка по-прежнему оставался спокойным.
Актер отдернул от подсвечника руку и сделал это, как показалось Лешке, слишком поспешно.
— А там что-то было? — невозмутимо спросил он.
— А ты как думаешь?
Виталий внимательно посмотрел на Ромку.
— Что-то я тебя не понимаю. О чем я должен думать?
Ромка молчал. Чувствуя себя котом, поймавшим жирную мышь, с которой хочется поиграть, он тянул паузу.
Виталию стало не по себе. Это заметили все. Он обвел глазами компанию, Лешка с Катькой отвели глаза. Марина смотрела куда-то в угол. А Ромка заговорил вновь.
— А ты молодец, и руки у тебя золотые — телефон вон починил. Мы только что об этом узнали. По нему тебе и звонили. Он хорошо работает. А металлоискатель у тебя самодельный или покупной? Я смотрел в Интернете — каких там только нет.
И Виталий сорвался.
— Нет у меня никакого металлоискателя. Какую чушь ты несешь! — Повернув голову, он призвал Марину на свою защиту. — Можно спросить, зачем ты меня позвала? Этот малявка непонятно в чем меня обвиняет, а ты сидишь и молчишь.
Ромка выпрямился и вытянулся изо всех сил вверх. Обозвать его малявкой в присутствии Марины? Вот уж этого он Виталию не простит никогда. И он ткнул в него пальцем.
— Ты преступник и вор! Ты отравил бабушку Симу и украл у нее клад. Ты до смерти перепугал нашу Катьку!
— Что он говорит?! Марина, да скажи ты ему наконец!
Со времени прихода Виталия девушка не проронила ни слова. Она следила за его перепалкой с Ромкой, и на лице ее отражалась боль. Чтобы ответить, она приподнялась, и Лешка с Катькой затаили дыхание.
Голос Марины звучал глухо.
— А что я должна сказать? Ведь и так все ясно. Или ты думаешь, что я стану вслед за детьми записывать твой голос и заставлять тебя примерять парики и страшные маски? — Она покачала головой. — Не беспокойся. Ничего такого я делать не буду. Но и того, что сделал ты, никогда не забуду.
— Марина! — Виталий схватил девушку за руку. — Все не так. Совсем не так! Я тебе сейчас все объясню!
Марина вырвалась и встала.
— Что ты мне объяснишь?
— Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь. — Виталий сел на диван, на ее место. — Не будешь же ты выгонять меня силой.
И Марина сдалась.
— Идите домой, — сказала она друзьям. — Мы с вами еще увидимся, но позже, потом.
Ромка спрятал подсвечник в сумку, закрыл за собой дверь и, сделав девчонкам знак, громко протопал к входной двери. А затем тихонько вернулся обратно, из листка бумаги свернул воронку, приставил ее к замочной скважине и припал к ней ухом.
В комнате было тихо, потом раздался голос Виталия:
— Ну, что ты смотришь на меня, как на какого-то монстра?
— Я и вижу тебя в страшной маске, в которой ты предстал перед бедной девочкой. Или это и есть твой истинный облик? Верно сказал Оскар Уайльд: «Маска говорит больше, чем лицо». Нет, ты мне скажи, как ты мог так поступить?
