— Привет, — поздоровалась Олеся. Она побледнела, глаза лихорадочно блестели. — Ключи взяла?
«Волнуется не меньше меня», — отметила про себя Лешка и похлопала рукой по кармашку:
— Не забыла. Ты мне лучше расскажи все по порядку о Викином звонке. Она ведь должна быть сейчас вместе с Элей на телевидении, так почему же она оказалась дома?
— Я совсем ничего не знаю, — потрясла кудрявой головкой Олеся. — Мне дед сказал о ее странном звонке, а сама я их разговор не слышала, находилась в то время в другой комнате. А поскольку дедушка разволновался, то я решила съездить в Медведково, чтобы все узнать и его успокоить. Мы подумали, что ключ у вас может быть, поэтому пришлось тебя потревожить. Ты уж извини.
— Да что ты, я бы и одна поехала, — возразила Лешка. — Но вдвоем, конечно, лучше.
— Не пойму я только, что там могло случиться, — продолжала волноваться Олеся.
— Я тоже, — вздохнула Лешка.
Сейчас она жалела о том, что с ними нет Ромки. Мысли ее метались: она не знала, можно ли рассказать Олесе о человеке, который регулярно приходит в квартиру Софьи Яковлевны и что-то в ней ищет, и решила пока ничего не говорить без разрешения брата. Тем более что один из их главных подозреваемых — Олесин брат. А вот о Марате она ее расспросит. Но не сейчас. Сейчас не до этого. Сначала надо узнать, что с Викой.
К концу пути Лешка стала просто сама не своя. Выйдя из метро, она сорвалась с места и побежала. Олеся на своих каблучищах едва догнала ее у самой двери, когда Лешка уже справилась с новыми замками.
В квартиру она ворвалась первой. В коридоре круглыми желтыми глазами на нее уставилась кошка. Мяукнув, она, как ни в чем не бывало, потерлась о ее ногу.
— Кисонька, что случилось? — срывающимся голосом прошептала девочка и двинулась вперед.
В первой комнате ничего необычного. Ну, совсем ничего. Она осторожно двинулась во вторую, в то время как воображение рисовало ей всякие почерпнутые из детективов ужасы: вот она входит, а Вика с пулей в груди лежит на постели. Или с раздробленной головой — на полу в луже крови. Или…
Но и во второй комнатушке не оказалось ни кровавых луж, ни остывающих трупов. Все Викины вещи разложены по своим местам, постели аккуратно застелены. Словом, никого и ничего здесь нет, кроме Кисы — та пришла следом за Лешкой и продолжала внимательно наблюдать за ней. Должно быть, скучала, снова оставшись одна.
Еще не веря своим глазам, девочка облегченно вздохнула. Потом на всякий случай заглянула в ванную комнату и в туалет.
— Может быть, Вика не из дома звонила? — спросила Лешка Олесю, молча стоящую посреди первой комнаты. Она внимательно рассматривала обстановку. Лешка проследила за ее взглядом.
Олеся молча пожала плечами.
— Ты что, никогда здесь не бывала?
— Бывала, но давно. С дедушкой, — ответила Олеся и снова огляделась вокруг. — Интересно, изменилось ли здесь что-нибудь с тех пор?
К Лешке, мяукнув, снова подошла кошка.
— Тебя покормить? Тебе сегодня мало еды дали? — Лешка наклонилась к Кисе, чтобы ее погладить, и из ее верхнего кармашка выскочил сияющий перстень и покатился по полу.
«Помог, ничего не случилось», — подумала Лешка, с благодарностью оглядывая свой талисман.
— Что это у тебя? Ты его здесь нашла? — Олеся выхватила у нее из рук перстень и устремилась с ним к окну. — Это не алмаз, — тут же разочарованно определила она.
— Не алмаз, — улыбнулась Лешка. — Это горный хрусталь. Но для меня он дороже всяких бриллиантов. Он приносит мне удачу и исполняет многие желания. Не всегда, правда, но часто.
Она замолчала, так как заметила, что Олеся утратила всякий интерес как к самому перстню, так и к ее рассказу. Она зашла в маленькую комнату, осмотрелась там тоже, затем вышла обратно и вдруг, тяжело вздохнув, опустилась на стул и полезла в свою сумочку, вывернув ее чуть ли не наизнанку.
— Что ты ищешь? — спросила Лешка.
— Лекарство, — ответила девушка. — Сердце что-то прихватило. Это у меня, наверное, наследственное. Лешка засуетилась.
— Здесь, у Софьи Яковлевны, должны быть лекарства.
В старушкиной тумбочке ей удалось отыскать валидол и корвалол.
— Мне это не помогает, — отказалась Олеся. — Мне нужен интенкордин.
«Интенкордин», — повторила про себя Лешка, чтобы не забыть незнакомое название, и предложила:
— А давай я за ним в аптеку сбегаю.
— Не стоит, — отказалась Олеся, но Лешка заметила, что ей становится все хуже и хуже.
— Почему? — испугалась она. Олеся тяжело вздохнула.
— Неудобно тебя затруднять.
— Что же здесь неудобного! — Лешка схватила свою куртку. — Повтори только, как лекарство называется.
— Интенкордин, — прошептала девушка. — Вот деньги, возьми.
Резкий звонок в дверь заставил вздрогнуть их обеих.
— Кто там? — испуганно спросила Лешка.
— Я, кому ж еще быть, — услышала она голос брата. — А чего это вы тут делаете? — войдя и увидев вместе со своей сестрой Олесю, чрезвычайно удивился он.
Лешка стала торопливо рассказывать.
— Понимаешь, Рома, Павлу Демидовичу позвонила Вика из этой квартиры и сказала, что ей нужна помощь, а потом звонок оборвался, и все подумали, что на нее кто-то напал, и потому мы с Олесей сюда приехали.
— Сначала следовало Эле по сотовому позвонить и спросить, в чем дело, — сказал Ромка. — Или самой Вике. У них же у обеих мобильники есть.
— А как? Мы же не записали их номера, — ответила Лешка, направляясь к двери.
— А куда это ты собралась? — воззрился на нее брат.
— В аптеку. Олесе вдруг плохо стало. Ромка посмотрел на девушку, в изнеможении откинувшуюся на спинку старого стула.
— Что с тобой?
Олеся снова с трудом вздохнула.
— Сердце, — прошептала Лешка и, подойдя к девушке, тронула ее за руку. — Ты подожди, я быстро вернусь. А пока лучше полежи.
Поддерживая Олесю с двух сторон, они с Ромкой довели ее до старой кушетки, уложили и укрыли пледом.
Затем Лешка ушла, а Ромка подошел к телефону и позвонил Валерии Михайловне на работу.
— Мам, ты не можешь дать мне номер Элиного мобильника? Ты, я помню, его записывала.
Валерия Михайловна продиктовала ему цифры и поинтересовалась:
— А зачем тебе понадобилось ей звонить? Она, должно быть, сейчас занята, и ни к чему тебе ее отвлекать.
— Уточнить надо, во сколько завтра мы в гости идем, — тут же нашелся Ромка и сразу перезвонил Эле на сотовый. Она откликнулась почти мгновенно.
— Привет. А что ты сейчас делаешь? — как ни в чем не бывало спросил он.
