Миша показал ребятам того самого коричневого медведя, с которым он был на присланном им снимке. Голова у Винни-Пуха была на месте.
— Ее Маруся обратно пришила, — объяснил мальчик и продолжал: — А еще за окном был непонятный шорох, но потом оказалось, что это Федя запутался в кустах. Он хотел забраться ко мне в комнату, но у него ничего не получилось. Но кто сделал все остальное, я не знаю, — развел он руками. — А Маша со Стивеном еще не вернулись, и мне без них очень плохо.
Немного помолчав, мальчик жалобно сказал:
— Я ведь не маленький, понимаю, что вы не можете мне помочь, потому что далеко живете. Но вы хоть верите мне? — в его голосе послышалось отчаяние. — Верите? Ответьте, я буду ждать ваших писем.
— А ты, Лешка, ему веришь? — спросил Ромка. Девочка кивнула.
— Зачем ему врать?
— Ну, не специально. Может быть, ему все это мерещится, говорила же Светлана Анатольевна, Славкина мать, что после автокатастрофы у него что-то с психикой. Или же кто-то его нарочно пугает. Но, как ты думаешь, зачем?
Лешка вдруг дернула брата за рукав.
— Рома, а вдруг его близкие только притворяются, что они хорошо к нему относятся, а сами спят и видят, как бы от него избавиться? Бывает же такое в жизни!
— В жизни бывает всякое. Но таким образом они от него все равно не избавятся. Не убьют же они его теперь? — Ромка перебрал присланные Мишей фотографии и, сложив их веером, как игральные карты, внимательно вгляделся в каждую. — И вообще предложенная тобой версия весьма маловероятна. Смотри, этот Ронни совсем еще малявка, что он там может замышлять, а Робин уже взрослая. Если она не какая-нибудь психбольная, то пугать ребенка и подавно не станет. Хотя, если хочешь, давай спросим, что он сам об этом думает. Если он, проснувшись, прочитает вопрос, то у нас как раз вечер будет, то есть мы успеем его еще сегодня получить.
— Давай, — согласилась Лешка. Она кашлянула и приблизила лицо к микрофону. — Мишенька, ответь, пожалуйста, как к тебе относятся твои брат и сестра? Может быть, все-таки это они над тобой подшутили? — Затем она повернулась к Ромке: — А что еще?
— Еще ему скажи… Скажи… Знаешь, дай-ка я сам все сделаю. — Ромка оттолкнул сестру и, похмыкав, придал своему голосу наигранно-бодрый оттенок, изображая героя ковбойских фильмов: — Не бойся, Майкл, все будет о'кей! Мы тебе верим и на все найдем ответ, нисколечко даже не сомневайся в этом. Но пока нам не хватает информации, а потому, будь добр, отвечай на все наши вопросы и выполняй все наши указания, понял? Повторяю еще раз: ничего не бойся! Знай, что мы с тобой, и помни о том, что и сам ты уже не маленький. Не очень-то приятно, конечно, когда тебя по ночам кто-то кетчупом поливает, но согласись, что это не смертельно. Тем не менее сразу же сообщай нам о любом непонятном случае, понял? Не забыл еще русскую пословицу: одна голова хорошо, а две лучше? А у нас их не две, а гораздо больше.
— Вот как надо с детьми разговаривать! — Ромка с превосходством взглянул на сестру и встал с места. А потом с криком: «Подожди, не отсылай!» кинулся назад и снова приник к микрофону:
— Знаешь что, проверь-ка ты на всякий случай все свои вещи и сообщи нам, не пропало ли у тебя чего-нибудь из них.
Отослав Мише звуковое письмо, Лешка поднялась и направилась к дверям, где в ожидании своей хозяйки давным-давно нетерпеливо повизгивал Дик, зовя ее на прогулку. А потом остановилась на полдороге.
— Рома, а зачем кому-то у Миши что-то воровать?
— Ну, мало ли! Кто-то же открывал его атлас, где эвкалиптовые листья лежали. У мишки его голову оторвали… Думаешь, чтобы ему досадить? А если в игрушке какой-нибудь клад был зашит?
— Теперь тебе всегда будут клады мерещиться? — покачав головой, спросила девочка. — Ну, а мы с тобой что будем делать? Ждать писем и следить за развитием событий?
— Еще чего! Кто ж тебе такое сказал? Мы с тобой будем не только размышлять, но и активно действовать. Ведь если принять на вооружение сразу несколько версий, то какая-нибудь обязательно окажется верной.
Лешка снова оттолкнула от себя рвущегося гулять Дика:
— А что, у тебя есть еще какие-нибудь версии?
— А то нет! Пока, правда, всего одна, но мне кажется, что другую искать не придется. — Ромка вскочил с места. — Вот скажи, ты внимательно слушала, о чем нам говорила Славкина мать? Ну, о Мишином прошлом, об автокатастрофе?
Лешка кивнула.
— Ну, в общем-то, да.
— Значит, его мать погибла, так?
— Так.
— А отец?
— Что отец?
— Раз он остался сиротой, значит, отца у него не было, поняла?
— Куда мне! И вообще при чем тут это?
— При том, что надо выяснить, с кем, зачем и куда они ехали, когда произошла эта самая авария.
— Рома, но какое же могут иметь отношение те давние события к тому, что теперь, спустя почти год, мальчика кто-то неизвестно зачем пугает, причем не здесь даже, а на другом континенте?
Ромка покрутил пальцем у виска.
— Ну и балда же ты! Сама, что ли, не соображаешь? Вот скажи, если бы тебя ночью полили кетчупом, ты бы что сделала?
Лешка не стала задумываться.
— Возмутилась бы. Нашла бы того придурка и дала б ему по шее. Противно же, когда тебя и твою постель всякой гадостью мажут.
— Вот видишь, тебе стало бы просто противно.
А он страшно перепугался. А помнишь, он сказал нам, что почти ничего не боится. Мышей не боится. Помнишь?
— Помню.
— А почему тогда он кетчупа испугался? Да потому, что принял этот самый несчастный соус за кровь. А крови он боится, скорее всего, из-за той аварии, вот этот кетчуп ему о ней и напомнил.
— Да? Как мог кетчуп напомнить ему об аварии, если он о ней ничего не знает, так как забыл все, что с ним тогда произошло? Помнишь, как раз об этом нам Светлана Анатольевна говорила?
— Но что-то у него в голове должно было остаться? Просто он сам не знает, почему ему страшно. А может, он о ней уже вспомнил, только молчит? Я, сказать по правде, хотел задать ему такой вопрос, да не решился, ведь Светлана Анатольевна и Вика предупреждали, что этого делать нельзя. Вот и крутись тут, на другой стороне шарика, когда не знаешь, что можно делать, а что нет. Кстати, я читал, что раньше, в старых голливудских фильмах, когда снимали всякие там перестрелки между гангстерами, то актеров, которые играли роли раненых и убитых, поливали не чем иным, как кетчупом.
— А теперь — клюквенным соком, — машинально добавила Лешка, думая совсем о другом. — Быть может, тогда, как-нибудь обтекаемо, стоит выяснить, о чем он забыл, а что помнит?
— Надо подумать, как это сделать, чтобы не напугать его еще больше. Вот и даю тебе такое задание, — крикнул Ромка вслед сестре, которую Дик, наконец, выволок за дверь.
